Внимание!
среда, 21 января 2015
18:30
Доступ к записи ограничен
Rather feel pain than nothing at all.
Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра
суббота, 24 ноября 2012
Rather feel pain than nothing at all.
Название: Противоположности.
Автор: Finsternis.
Бета: Weird.
Жанр: психоделия, психология, романтика, философия.
Персонажи/пары: Хаширама Сенжу/Мито Узумаки/Мадара Учиха.
Рейтинг: PG.
Дисклаймер: Масаси Кишимото.
Размер: мини.
Статус: закончен.
Размещение: строго запрещено.
От автора: Подарок моему Близняшу! С Днем Рождения, моя дорогая! Спасибо, что ты у меня есть :333
читать дальше
Небольшой водопад заглушал звуки окружающего мира. Лунный свет, отражающийся от водной глади, придавал этому месту умиротворенность и спокойствие.
Гибкий девичий стан, окруженный светло-голубой чакрой, то сливался с холодными цветами водопада, то темнел на его фоне. Пластичность и невероятная гибкость ее тела завораживали. От любого рассекающего воздух движения оставался четкий след голубой чакры. Танец естества, танец энергии, текущей внутри каждого.
Она выгнула спину, но оступилась и чуть не упала. Крепкие мужские руки вовремя схватили ее за талию, не позволяя упасть в воду. Длинные волосы, завязанные в высокий хвост, погрузились в воду. Голова была откинута назад, поэтому девушка не видела того, кто ее держал.
- Ваш будущий муж знает, чем вы занимаетесь ночью? – Бархатный голос заполнил тишину, царившую вокруг.
Девушка выгнулась в руках мужчины, стала твердо на ноги и, положив свои руки на его плечи, приподнялась на носочки, чтобы лучше видеть глаза нежданного гостя.
- А что плохого в том, что я тренируюсь?
- Абсолютно ничего. Но, помнится мне, он приказал вам не появляться нигде одной. А я охраны поблизости не наблюдаю.
- А разве вы не будете защищать невесту вашего главного союзника?
- Нет, не буду. Скорее, поспособствую вашей смерти.
- В таком случае, чего вы ждете? Самый подходящий момент, – Она оттолкнула его, вырвавшись из крепких объятий.
- Да, согласен, момент самый подходящий… – Мужчина сделал шаг в сторону девушки, прижимая ее к себе. – Но сегодня я этим шансом не воспользуюсь.
Две противоположности: мужчина и женщина, жестокость и милосердие, грубость и нежность. Они слились в танце. Его рубиновые глаза и ее почти белые в холодном свете луны. Они медленно шли по кругу, не сводя друг с друга взгляда, пытаясь пробиться в душу партнера.
Ее движения были изящны на фоне его резких. Их чакра обволакивала тела, повторяя каждый контур. Ее светло-голубая, теплая, и его почти черная, ледяная. Они были противоположностями, столь не совместимыми и столь необычно дополняющими друг друга.
Редкие прикосновения заставляли вздрагивать. Ледяные руки мужчины охлаждали разгоряченную кожу девушки.
Капли воды, втянутые в круговорот танца их чакрой, сталкивались с искрами, появляющимися из энергии мужчины. Они словно две стихии: вода и огонь – не могут сосуществовать рядом, но для жизни крайне необходимы.
В очередной раз прижав хрупкое тело к своему, он резко дернул ее за волосы и рассмеялся в губы. Она не сопротивлялась, только обвила его шею руками. Он перебирал ее волосы до тех пор, пока не нащупал ленту, сдерживающую их. Длинные рыжие волосы рассыпались по ее плечам, закрывая спину.
Девушка в очередной раз вырвалась из его крепких объятий и, словно паря над водной поверхностью, устремилась навстречу первым лучам солнца. Она уже не первый раз для себя подмечала, что время летит незаметно, когда он обнимает ее. Повернувшись лицом к партнеру, девушка начала совершать плавные движения руками, медленно направляясь к нему. Ее волосы горели огнем, а его оставались такими же черными, как и прежде.
Он стоял, не шелохнувшись, ожидая, когда она приблизится к нему, но вместо того, чтобы продолжить их танец, мужчина прервал уже надоевшее ему занятие. Девушка вновь прижалась к нему. Ее бледные щеки покрыл румянец, а его лицо осталось все таким же белым.
Девушка вновь поднялась на носочки, чтобы лучше рассмотреть лицо. Его тонкие обветренные губы едва касались ее. Он дразнил девушку, не давая того, чего ей хочется, но она терпела, потому что понимала: это его игра. В очередной раз он слегка коснулся ее пухлых губ, и тогда девушка все-таки смогла получить желаемое.
На фоне небольшого водопада стояли два абсолютно разных человека, сливаясь в поцелуе нового танца противоположностей…
***
В его темных глазах светились счастье, нежность и любовь. Он держал ее за руки, пока священник читал древние молитвы по очищению душ жениха и невесты. Традиционная свадьба. Небольшое количество людей последовало за ними в храм, в основном только родственники. В глазах своего отца Мито видела безграничную гордость. Глава клана Узумаки действительно гордился тем, что его единственная дочь выходит замуж за лидера могущественной семьи. Этот брак, как боялись многие, не будет по расчету, потому что все были уверены в том, что Хаширама Сенжу и будущая жена, Мито Сенжу, искренне любят друг друга.
Среди гостей она заметила его. Сердце замерло, и ее губы вспомнили тот поцелуй, который нарушал все устрои, заложенные в нее с детства. Тот выдуманный им танец никак не уходил из ее подсознания, уж больно все было реалистично. Мито влекло к нему; румянец появлялся на щеках, когда она вспоминала поцелуй и едва ощутимые прикосновения его губ к разгоряченной коже.
Хаширама чуть сильнее сжал ее руки, и она сразу же перевела свой бегающий взгляд на него. На лице Сенжу появилось беспокойство – Мито поняла почему, но одна ее улыбка решила этот вопрос. Хаширама расслабился, но его руки все равно немного дрожали: он волновался, хотя внешне по нему этого не скажешь. Он был полон уверенности, которую ничто не способно сломить. В его глазах не было сомнения, но руки дрожали. Нервы? Пожалуй, их контролировать никто не в силе. Можно себя сдерживать, когда внутри кипят эмоции, но дрожь в руках унять нельзя.
Мито окинула Хашираму взглядом. С ним действительно было спокойно и умиротворенно. Она не сомневалась, что он будет прекрасным мужем и отцом ее детей, но в нем не было того, что было в проклятом Учихе Мадаре.
Священник закончил чтение молитв и пригласил виновников торжества в храм, чтобы закончить церемонию и навсегда соединить их души узами брака.
В храм она, согласно традициям, входила первой, а Хаширама следовал за ней. Церемония прошла довольно-таки быстро, хотя Мито не думала, что все будет лететь со скоростью света. Саке, которое ей дал священник, невыносимо горчило во рту. Ощущение времени, которое и без того у нее нарушилось после той встречи с Мадарой, совсем пропало. Ей казалось, что песок в часах сыпался то невыносимо медленно, то слишком быстро.
Слегка одурманенная саке, Мито протянула Хашираме небольшую коробочку со свадебным подарком. Он не стал его открывать и, тихо отблагодарив, так чтобы никто кроме нее не слышал, вручил ей сверток.
- Спасибо, – слетело на автомате с ее губ, она говорила почти шепотом.
Девушка вернулась к действительности только после того, как, выйдя из храма вслед за мужем, услышала море поздравлений. Хаширама держал ее за руку, а гости и родственники, обступившие их со всех сторон плотным кольцом, не позволяли увидеть насмешливого взгляда Мадары. Для этого дьявола любое человеческое счастье – новый повод поиздеваться и посмеяться. Но увидеть его она так и не смогла: Учихи уже не было поблизости, и чакры Мадары Мито нигде не ощущала.
И что теперь ее ждет? Идеальная семейная жизнь с любящим мужем, который за нее отдаст все на свете. Больше ей не придется держать оружие в руках: ее отгородят ото всех войн. Мито, наконец, сможет почувствовать себя женщиной. Она будет заниматься хозяйством и растить детей. Прекрасная картина. Чего ей еще может не хватать? Несовершенства…
Может, это ее эгоизм, проснувшийся столь не вовремя? Она должна быть благодарна человеку, которого отныне называет мужем, за то, что он подарит ей семейный уют, заботу и свою любовь. Но их семейная жизнь так предсказуема… Банальный сюжет любой сказки, но даже там между героями проскакивали искры… Между ними же нет искры. Нет влечения или страсти. Бездушная любовь. Изначально приняли друг друга как равных – и сразу же родилась любовь.
Не та любовь, которая горит ярким, жгучим пламенем, а холодная, мертвая. Вроде и чувства есть, вроде все искренне и от чистого сердца, но все бездушно. Они оба хотели мира и спокойствия – и обрели его друг в друге. Нет, у них не будет идеальной семьи: Мито не сможет быть полностью счастливой, не чувствуя тепла в сердце. Вот она – небесная кара за ее желания. Верно же мудрецы говорят: «Бойся желаний своих – сбудутся».
И почему здравый рассудок, немного опьяненный саке, вернулся к ней после того, как она уже совершила свою роковую ошибку?..
Впрочем, нет. Мито бы вряд ли задумалась об их с Хаширамой любви, если бы не Учиха с той проклятой ночью. В нем было что-то, чего нет в Сенжу. Ее тянуло к нему физически, хоть мысленно она осознавала, что этот человек в могилу сведет любого, кто окажется рядом. Мито уважала Мадару, как отличного воина, но ненавидела его за все остальное, что было в нем.
Хаширама был отображением большей части ее души. Он был милосерден, заботлив, добродушен. В нем не было ненависти и презрения к людям. Ей было тяжело описать Хашираму, ведь он так похож на нее во всем, абсолютно. Одинаковые взгляды, мечты, мысли и реакция на те или иные вещи. Недаром они научились за короткий срок понимать друг друга без слов. Общение на уровне мыслей – вот она, основная черта их отношений. Один взгляд, движение – и все их карты раскрыты.
А кто тогда ей Мадара? Враг? Нет. Он ей как компаньон. Абсолютно противоположный ей нрав, абсолютная противоположность Хаширамы. С ним никогда не наступит покой, но и никогда не будет скучно. Он непредсказуем. Его невозможно читать как открытую книгу. В Учихе много загадок, слишком много, чтобы все разгадать за целую жизнь. В Сенжу их совсем нет. Ее тянуло к Мадаре, словно мотылька к огню. Представить с ним хотя бы один день семейной жизни невозможно. Он не создан для семейного уюта, как ее глубокоуважаемый муж.
Какая-то часть Мито тянулась к Мадаре. Ей не хватало страсти в жизни, разнообразия чувств, яркости эмоций. И она наивно верила в то, что рядом с Учихой у нее все это появится. Новоиспеченная хозяйка дома Сенжу опиралась не на холодный рассудок, а на кипящие в ней эмоции и воспоминания. Мадара слишком ярко врезался в ее память, не то что Хаширама…
В какой-то миг в плотном кольце гостей появился просвет. Она увидела его, стоявшего недалеко от них. На ветру развевались его темные густые волосы, его алые доспехи отражали яркое солнце, а в глазах горел Шаринган. Он смотрел прямо в ее серо-голубые глаза. Легкая ухмылка говорила о том, что гениальный предводитель Учих что-то задумал.
В ее глазах стало темнеть, а разум окутала легкая пелена. Из подсознания вырвался голос, до боли знакомый, но она не помнила, где его слышала.
«Выбери».
Одно слово, терзающее душу, будящее совесть, убивающее изнутри. Но зачем выбирать, если выбор сделан? В архивах теперь до конца ее дней будет написано, что сегодня она вышла замуж за Хашираму Сенжу. Но этот голос просил сделать другой выбор. Выбрать должно сердце… Что же для нее важнее на самом деле? Душа или страсть?
Душа… Страсть… Душа… Страсть… Душа.
В одночасье мир перед ее глазами поплыл. Небо стало кроваво-красным, а земля черной, словно уголь. Мир с бешеной скоростью кружился вокруг нее, забирая силы для сопротивления и борьбы. Сквозь этот Ад просочился слабый луч света. Трещина в непробиваемой броне иллюзии. Ее руки складывали печати на автомате – и через мгновение обман покинул разум.
Они все так же стояли посреди ночи, на глади озера. Мадара все так же держал ее за талию, а она стояла на носочках и смотрела в его алые глаза. Черная пелена уходила из ее сознания, позволяя разуму вернуть свою власть.
- Гендзюцу, – она едва слышно констатировала факт.
- Никогда не смотрите в глаза обладателю Шарингана. – В его тоне не было издевательства или насмешки. Он давал ей совет.
- Учту на будущее. – Она отпрянула от него и, немного качаясь на месте, стояла перед ним, но в глаза больше не смотрела. Ее взор был устремлен в сторону.
Когда она смогла восстановить ток своей чакры по телу, просто развернулась и пошла в направлении поместья клана Узумаки. Мито было все равно, что позади нее Учиха и что Хаширама просил ее не поворачиваться к нему спиной и не проявлять неуважение. Если Мадара так жаждет ее смерти, то пусть бьет в спину. Ей уже все равно.
- Мито-сан, – окликнул он ее. Девушка остановилась, готовясь к самому непредсказуемому. Кожу кололи тысячи невидимых иголок, сердце билось быстрее обычного – нервы шалят. Она обернулась. Он стоял на том же месте, что и раньше.
- У вас еще есть время передумать. – Он растворился в воздухе, тем самым ставя точку в их недолгом разговоре.
***
Порой перед тем как сделать выбор, нужно попытаться выстроить примерную цепочку событий, которые могут стать вытекающими последствиями твоего решения. Многие говорят, что сердце и душа всегда подскажут правильный ответ. Но зачем тогда разум, если чувства никогда не обманывают? Мне говорили, что в каждом живет тысяча противоположностей, и те, кто сможет найти для них компромисс, – настоящие гении.
Я никогда не считала себя гением. Мне не нужно было это, но в тот момент, когда нужно было принять решение, от которого зависело мое будущее, я сумела найти компромисс.
Я понимала, что душа – последнее, что покидает человека, и, что бы ни случилось, она всегда останется с тобой. Страсть. Она подобна огню: может гореть ярко-ярко, если его подпитывать, а может потухнуть и медленно тлеть, словно угольки. Что у меня останется, когда страсть к человеку потухнет? Ничего, кроме сожаления и сломанной жизни.
В тот момент я думала, что если выберу Хашираму, то у меня будет уверенность в завтрашнем дне и идеальная семья, история которой известна всем. Предсказуемый, серый, избитый сюжет. Разве я об этом мечтала? О серой жизни? Нет. Но Хаширама всегда будет меня любить. В Сенжу ярким огнем горит спокойствие – он никогда не даст никого из семьи в обиду, и тем более сам не причинит никому боли. Единственное, что меня пугает, так это то, что в старости я могу решить, что прожила жизнь зря.
Но если Мадара… Учиха никогда не поклянется никому в вечной любви и верности. Его действия невозможно предугадать. Он никому не внушает доверия, но наполняет жизнь яркими красками. Его действия невозможно просчитать, но этот мужчина видит всех насквозь. Любое воспоминание о нем вызывает у всех массу эмоций. Мадара может сломать мне жизнь, если в какой-то момент решит, что я для него лишний балласт. И тогда мне ничего не останется, кроме как сожалеть о том, что не выбрала Хашираму.
Остаться с Учихой – рискнуть всем и прыгнуть в пропасть, но если с Сенжу, то опора и поддержка обеспечены. Впрочем, мой выбор уже сделан…
Часы показывали почти пять. Она медленно спускалась по лестнице на первый этаж своего дома. В гостиной ее ждали важные гости, и она не хотела их больше задерживать.
В уютной комнате сидели двое мужчин: лучший друг и любовник. Два абсолютно не похожих друг на друга человека, но столь дорогие ее сердцу. Она стала опорой для них, которой всегда не хватало обоим. Смогла примирить две враждующие крови…
- Простите, что заставила ждать. – Мито поклонилась и села за круглый стол, за которым уже ждали гости.
- Ничего страшного, – Хаширама, как всегда, ей тепло улыбался. Она рада, что они сумели сохранить хорошие отношения после ее заявления о расторжении помолвки. Мито и Хаширама остались лучшими друзьями и прекрасными советчиками во всех вопросах.
А вот с Учихой все было иначе… Любовники. Впрочем, их никто не имел права осуждать: ни один из них не был связан узами брака, поэтому не было смысла прятать ото всех их отношения. Некоторые все же ждали того момента, когда они заявят о свадьбе, но большинство, как и Хаширама, прекрасно понимали, что этого никогда не будет. Учиха не создан для семейной жизни, а Мито не сможет прожить с ним больше месяца. Но пока всех все устраивало, и большего никто не хотел.
- Пожалуй, можно начинать, – нарушил тишину Хаширама. Речь, как и всегда, шла о политике и проблемах страны. Сенжу и Учиха, как и всегда, придерживались разных взглядов, в очередной раз доказывая, что их перемирие не означает того, что они не остались противоположностями друг друга. Мито же на таких собраниях играла роль связующей нити и ищущей компромиссы, потому что отпрыски великих кланов не были способны мирно решить даже простые вопросы.
Так они и жили, оставаясь свободными от обязательств, но навсегда связанные друг с другом нерушимыми узами преданности. Но кто кому был больше предан?..
Автор: Finsternis.
Бета: Weird.
Жанр: психоделия, психология, романтика, философия.
Персонажи/пары: Хаширама Сенжу/Мито Узумаки/Мадара Учиха.
Рейтинг: PG.
Дисклаймер: Масаси Кишимото.
Размер: мини.
Статус: закончен.
Размещение: строго запрещено.
От автора: Подарок моему Близняшу! С Днем Рождения, моя дорогая! Спасибо, что ты у меня есть :333
читать дальше
Противоположности
Небольшой водопад заглушал звуки окружающего мира. Лунный свет, отражающийся от водной глади, придавал этому месту умиротворенность и спокойствие.
Гибкий девичий стан, окруженный светло-голубой чакрой, то сливался с холодными цветами водопада, то темнел на его фоне. Пластичность и невероятная гибкость ее тела завораживали. От любого рассекающего воздух движения оставался четкий след голубой чакры. Танец естества, танец энергии, текущей внутри каждого.
Она выгнула спину, но оступилась и чуть не упала. Крепкие мужские руки вовремя схватили ее за талию, не позволяя упасть в воду. Длинные волосы, завязанные в высокий хвост, погрузились в воду. Голова была откинута назад, поэтому девушка не видела того, кто ее держал.
- Ваш будущий муж знает, чем вы занимаетесь ночью? – Бархатный голос заполнил тишину, царившую вокруг.
Девушка выгнулась в руках мужчины, стала твердо на ноги и, положив свои руки на его плечи, приподнялась на носочки, чтобы лучше видеть глаза нежданного гостя.
- А что плохого в том, что я тренируюсь?
- Абсолютно ничего. Но, помнится мне, он приказал вам не появляться нигде одной. А я охраны поблизости не наблюдаю.
- А разве вы не будете защищать невесту вашего главного союзника?
- Нет, не буду. Скорее, поспособствую вашей смерти.
- В таком случае, чего вы ждете? Самый подходящий момент, – Она оттолкнула его, вырвавшись из крепких объятий.
- Да, согласен, момент самый подходящий… – Мужчина сделал шаг в сторону девушки, прижимая ее к себе. – Но сегодня я этим шансом не воспользуюсь.
Две противоположности: мужчина и женщина, жестокость и милосердие, грубость и нежность. Они слились в танце. Его рубиновые глаза и ее почти белые в холодном свете луны. Они медленно шли по кругу, не сводя друг с друга взгляда, пытаясь пробиться в душу партнера.
Ее движения были изящны на фоне его резких. Их чакра обволакивала тела, повторяя каждый контур. Ее светло-голубая, теплая, и его почти черная, ледяная. Они были противоположностями, столь не совместимыми и столь необычно дополняющими друг друга.
Редкие прикосновения заставляли вздрагивать. Ледяные руки мужчины охлаждали разгоряченную кожу девушки.
Капли воды, втянутые в круговорот танца их чакрой, сталкивались с искрами, появляющимися из энергии мужчины. Они словно две стихии: вода и огонь – не могут сосуществовать рядом, но для жизни крайне необходимы.
В очередной раз прижав хрупкое тело к своему, он резко дернул ее за волосы и рассмеялся в губы. Она не сопротивлялась, только обвила его шею руками. Он перебирал ее волосы до тех пор, пока не нащупал ленту, сдерживающую их. Длинные рыжие волосы рассыпались по ее плечам, закрывая спину.
Девушка в очередной раз вырвалась из его крепких объятий и, словно паря над водной поверхностью, устремилась навстречу первым лучам солнца. Она уже не первый раз для себя подмечала, что время летит незаметно, когда он обнимает ее. Повернувшись лицом к партнеру, девушка начала совершать плавные движения руками, медленно направляясь к нему. Ее волосы горели огнем, а его оставались такими же черными, как и прежде.
Он стоял, не шелохнувшись, ожидая, когда она приблизится к нему, но вместо того, чтобы продолжить их танец, мужчина прервал уже надоевшее ему занятие. Девушка вновь прижалась к нему. Ее бледные щеки покрыл румянец, а его лицо осталось все таким же белым.
Девушка вновь поднялась на носочки, чтобы лучше рассмотреть лицо. Его тонкие обветренные губы едва касались ее. Он дразнил девушку, не давая того, чего ей хочется, но она терпела, потому что понимала: это его игра. В очередной раз он слегка коснулся ее пухлых губ, и тогда девушка все-таки смогла получить желаемое.
На фоне небольшого водопада стояли два абсолютно разных человека, сливаясь в поцелуе нового танца противоположностей…
***
В его темных глазах светились счастье, нежность и любовь. Он держал ее за руки, пока священник читал древние молитвы по очищению душ жениха и невесты. Традиционная свадьба. Небольшое количество людей последовало за ними в храм, в основном только родственники. В глазах своего отца Мито видела безграничную гордость. Глава клана Узумаки действительно гордился тем, что его единственная дочь выходит замуж за лидера могущественной семьи. Этот брак, как боялись многие, не будет по расчету, потому что все были уверены в том, что Хаширама Сенжу и будущая жена, Мито Сенжу, искренне любят друг друга.
Среди гостей она заметила его. Сердце замерло, и ее губы вспомнили тот поцелуй, который нарушал все устрои, заложенные в нее с детства. Тот выдуманный им танец никак не уходил из ее подсознания, уж больно все было реалистично. Мито влекло к нему; румянец появлялся на щеках, когда она вспоминала поцелуй и едва ощутимые прикосновения его губ к разгоряченной коже.
Хаширама чуть сильнее сжал ее руки, и она сразу же перевела свой бегающий взгляд на него. На лице Сенжу появилось беспокойство – Мито поняла почему, но одна ее улыбка решила этот вопрос. Хаширама расслабился, но его руки все равно немного дрожали: он волновался, хотя внешне по нему этого не скажешь. Он был полон уверенности, которую ничто не способно сломить. В его глазах не было сомнения, но руки дрожали. Нервы? Пожалуй, их контролировать никто не в силе. Можно себя сдерживать, когда внутри кипят эмоции, но дрожь в руках унять нельзя.
Мито окинула Хашираму взглядом. С ним действительно было спокойно и умиротворенно. Она не сомневалась, что он будет прекрасным мужем и отцом ее детей, но в нем не было того, что было в проклятом Учихе Мадаре.
Священник закончил чтение молитв и пригласил виновников торжества в храм, чтобы закончить церемонию и навсегда соединить их души узами брака.
В храм она, согласно традициям, входила первой, а Хаширама следовал за ней. Церемония прошла довольно-таки быстро, хотя Мито не думала, что все будет лететь со скоростью света. Саке, которое ей дал священник, невыносимо горчило во рту. Ощущение времени, которое и без того у нее нарушилось после той встречи с Мадарой, совсем пропало. Ей казалось, что песок в часах сыпался то невыносимо медленно, то слишком быстро.
Слегка одурманенная саке, Мито протянула Хашираме небольшую коробочку со свадебным подарком. Он не стал его открывать и, тихо отблагодарив, так чтобы никто кроме нее не слышал, вручил ей сверток.
- Спасибо, – слетело на автомате с ее губ, она говорила почти шепотом.
Девушка вернулась к действительности только после того, как, выйдя из храма вслед за мужем, услышала море поздравлений. Хаширама держал ее за руку, а гости и родственники, обступившие их со всех сторон плотным кольцом, не позволяли увидеть насмешливого взгляда Мадары. Для этого дьявола любое человеческое счастье – новый повод поиздеваться и посмеяться. Но увидеть его она так и не смогла: Учихи уже не было поблизости, и чакры Мадары Мито нигде не ощущала.
И что теперь ее ждет? Идеальная семейная жизнь с любящим мужем, который за нее отдаст все на свете. Больше ей не придется держать оружие в руках: ее отгородят ото всех войн. Мито, наконец, сможет почувствовать себя женщиной. Она будет заниматься хозяйством и растить детей. Прекрасная картина. Чего ей еще может не хватать? Несовершенства…
Может, это ее эгоизм, проснувшийся столь не вовремя? Она должна быть благодарна человеку, которого отныне называет мужем, за то, что он подарит ей семейный уют, заботу и свою любовь. Но их семейная жизнь так предсказуема… Банальный сюжет любой сказки, но даже там между героями проскакивали искры… Между ними же нет искры. Нет влечения или страсти. Бездушная любовь. Изначально приняли друг друга как равных – и сразу же родилась любовь.
Не та любовь, которая горит ярким, жгучим пламенем, а холодная, мертвая. Вроде и чувства есть, вроде все искренне и от чистого сердца, но все бездушно. Они оба хотели мира и спокойствия – и обрели его друг в друге. Нет, у них не будет идеальной семьи: Мито не сможет быть полностью счастливой, не чувствуя тепла в сердце. Вот она – небесная кара за ее желания. Верно же мудрецы говорят: «Бойся желаний своих – сбудутся».
И почему здравый рассудок, немного опьяненный саке, вернулся к ней после того, как она уже совершила свою роковую ошибку?..
Впрочем, нет. Мито бы вряд ли задумалась об их с Хаширамой любви, если бы не Учиха с той проклятой ночью. В нем было что-то, чего нет в Сенжу. Ее тянуло к нему физически, хоть мысленно она осознавала, что этот человек в могилу сведет любого, кто окажется рядом. Мито уважала Мадару, как отличного воина, но ненавидела его за все остальное, что было в нем.
Хаширама был отображением большей части ее души. Он был милосерден, заботлив, добродушен. В нем не было ненависти и презрения к людям. Ей было тяжело описать Хашираму, ведь он так похож на нее во всем, абсолютно. Одинаковые взгляды, мечты, мысли и реакция на те или иные вещи. Недаром они научились за короткий срок понимать друг друга без слов. Общение на уровне мыслей – вот она, основная черта их отношений. Один взгляд, движение – и все их карты раскрыты.
А кто тогда ей Мадара? Враг? Нет. Он ей как компаньон. Абсолютно противоположный ей нрав, абсолютная противоположность Хаширамы. С ним никогда не наступит покой, но и никогда не будет скучно. Он непредсказуем. Его невозможно читать как открытую книгу. В Учихе много загадок, слишком много, чтобы все разгадать за целую жизнь. В Сенжу их совсем нет. Ее тянуло к Мадаре, словно мотылька к огню. Представить с ним хотя бы один день семейной жизни невозможно. Он не создан для семейного уюта, как ее глубокоуважаемый муж.
Какая-то часть Мито тянулась к Мадаре. Ей не хватало страсти в жизни, разнообразия чувств, яркости эмоций. И она наивно верила в то, что рядом с Учихой у нее все это появится. Новоиспеченная хозяйка дома Сенжу опиралась не на холодный рассудок, а на кипящие в ней эмоции и воспоминания. Мадара слишком ярко врезался в ее память, не то что Хаширама…
В какой-то миг в плотном кольце гостей появился просвет. Она увидела его, стоявшего недалеко от них. На ветру развевались его темные густые волосы, его алые доспехи отражали яркое солнце, а в глазах горел Шаринган. Он смотрел прямо в ее серо-голубые глаза. Легкая ухмылка говорила о том, что гениальный предводитель Учих что-то задумал.
В ее глазах стало темнеть, а разум окутала легкая пелена. Из подсознания вырвался голос, до боли знакомый, но она не помнила, где его слышала.
«Выбери».
Одно слово, терзающее душу, будящее совесть, убивающее изнутри. Но зачем выбирать, если выбор сделан? В архивах теперь до конца ее дней будет написано, что сегодня она вышла замуж за Хашираму Сенжу. Но этот голос просил сделать другой выбор. Выбрать должно сердце… Что же для нее важнее на самом деле? Душа или страсть?
Душа… Страсть… Душа… Страсть… Душа.
В одночасье мир перед ее глазами поплыл. Небо стало кроваво-красным, а земля черной, словно уголь. Мир с бешеной скоростью кружился вокруг нее, забирая силы для сопротивления и борьбы. Сквозь этот Ад просочился слабый луч света. Трещина в непробиваемой броне иллюзии. Ее руки складывали печати на автомате – и через мгновение обман покинул разум.
Они все так же стояли посреди ночи, на глади озера. Мадара все так же держал ее за талию, а она стояла на носочках и смотрела в его алые глаза. Черная пелена уходила из ее сознания, позволяя разуму вернуть свою власть.
- Гендзюцу, – она едва слышно констатировала факт.
- Никогда не смотрите в глаза обладателю Шарингана. – В его тоне не было издевательства или насмешки. Он давал ей совет.
- Учту на будущее. – Она отпрянула от него и, немного качаясь на месте, стояла перед ним, но в глаза больше не смотрела. Ее взор был устремлен в сторону.
Когда она смогла восстановить ток своей чакры по телу, просто развернулась и пошла в направлении поместья клана Узумаки. Мито было все равно, что позади нее Учиха и что Хаширама просил ее не поворачиваться к нему спиной и не проявлять неуважение. Если Мадара так жаждет ее смерти, то пусть бьет в спину. Ей уже все равно.
- Мито-сан, – окликнул он ее. Девушка остановилась, готовясь к самому непредсказуемому. Кожу кололи тысячи невидимых иголок, сердце билось быстрее обычного – нервы шалят. Она обернулась. Он стоял на том же месте, что и раньше.
- У вас еще есть время передумать. – Он растворился в воздухе, тем самым ставя точку в их недолгом разговоре.
***
Порой перед тем как сделать выбор, нужно попытаться выстроить примерную цепочку событий, которые могут стать вытекающими последствиями твоего решения. Многие говорят, что сердце и душа всегда подскажут правильный ответ. Но зачем тогда разум, если чувства никогда не обманывают? Мне говорили, что в каждом живет тысяча противоположностей, и те, кто сможет найти для них компромисс, – настоящие гении.
Я никогда не считала себя гением. Мне не нужно было это, но в тот момент, когда нужно было принять решение, от которого зависело мое будущее, я сумела найти компромисс.
Я понимала, что душа – последнее, что покидает человека, и, что бы ни случилось, она всегда останется с тобой. Страсть. Она подобна огню: может гореть ярко-ярко, если его подпитывать, а может потухнуть и медленно тлеть, словно угольки. Что у меня останется, когда страсть к человеку потухнет? Ничего, кроме сожаления и сломанной жизни.
В тот момент я думала, что если выберу Хашираму, то у меня будет уверенность в завтрашнем дне и идеальная семья, история которой известна всем. Предсказуемый, серый, избитый сюжет. Разве я об этом мечтала? О серой жизни? Нет. Но Хаширама всегда будет меня любить. В Сенжу ярким огнем горит спокойствие – он никогда не даст никого из семьи в обиду, и тем более сам не причинит никому боли. Единственное, что меня пугает, так это то, что в старости я могу решить, что прожила жизнь зря.
Но если Мадара… Учиха никогда не поклянется никому в вечной любви и верности. Его действия невозможно предугадать. Он никому не внушает доверия, но наполняет жизнь яркими красками. Его действия невозможно просчитать, но этот мужчина видит всех насквозь. Любое воспоминание о нем вызывает у всех массу эмоций. Мадара может сломать мне жизнь, если в какой-то момент решит, что я для него лишний балласт. И тогда мне ничего не останется, кроме как сожалеть о том, что не выбрала Хашираму.
Остаться с Учихой – рискнуть всем и прыгнуть в пропасть, но если с Сенжу, то опора и поддержка обеспечены. Впрочем, мой выбор уже сделан…
Часы показывали почти пять. Она медленно спускалась по лестнице на первый этаж своего дома. В гостиной ее ждали важные гости, и она не хотела их больше задерживать.
В уютной комнате сидели двое мужчин: лучший друг и любовник. Два абсолютно не похожих друг на друга человека, но столь дорогие ее сердцу. Она стала опорой для них, которой всегда не хватало обоим. Смогла примирить две враждующие крови…
- Простите, что заставила ждать. – Мито поклонилась и села за круглый стол, за которым уже ждали гости.
- Ничего страшного, – Хаширама, как всегда, ей тепло улыбался. Она рада, что они сумели сохранить хорошие отношения после ее заявления о расторжении помолвки. Мито и Хаширама остались лучшими друзьями и прекрасными советчиками во всех вопросах.
А вот с Учихой все было иначе… Любовники. Впрочем, их никто не имел права осуждать: ни один из них не был связан узами брака, поэтому не было смысла прятать ото всех их отношения. Некоторые все же ждали того момента, когда они заявят о свадьбе, но большинство, как и Хаширама, прекрасно понимали, что этого никогда не будет. Учиха не создан для семейной жизни, а Мито не сможет прожить с ним больше месяца. Но пока всех все устраивало, и большего никто не хотел.
- Пожалуй, можно начинать, – нарушил тишину Хаширама. Речь, как и всегда, шла о политике и проблемах страны. Сенжу и Учиха, как и всегда, придерживались разных взглядов, в очередной раз доказывая, что их перемирие не означает того, что они не остались противоположностями друг друга. Мито же на таких собраниях играла роль связующей нити и ищущей компромиссы, потому что отпрыски великих кланов не были способны мирно решить даже простые вопросы.
Так они и жили, оставаясь свободными от обязательств, но навсегда связанные друг с другом нерушимыми узами преданности. Но кто кому был больше предан?..
вторник, 28 августа 2012
Rather feel pain than nothing at all.
Название: Держась за руки.
Автор: Finsternis.
Бета-Гамма: Veritas.
Фэндом: Naruto.
Жанр: ангст, флафф, немного драмы.
Персонажи: Мито Узумаки, Хаширама Сенжу, Тобирама Сенжу.
Пейринг: Мито Узумаки/Хаширама Сенжу.
Рейтинг: PG.
Предупреждения: не-AU, легкое описание постельной сцены, данной произведение является своеобразным продолжением истории, описанной в Простить.
Статус: закончен.
Размер: мини.
Размещение: строго запрещено.
Дисклеймер: Масаси Кишимото.
От автора: хотела выложить этот миник где-то в середине осени, но по одной причине публикую именно сегодня: у моей замечательной беты сегодня День Рождения =) С Праздником, дорогая!))
читать дальше
Две фигуры, освещенные только светом ночных фонарей, повешенных на деревьях в саду в честь важного торжества, двигались плавно, словно скользили по воздуху. Медленный танец, движения которого знают только они, окунул их в свой омут. Они следили за каждым движением друг друга, наслаждаясь счастливыми моментами жестокой реальности.
Отдаленный шум водопада сливался со стрекотанием цикад и редкими звуками музыки, доносящейся с улицы, в дивную мелодию, которая задавала темп их танцу. Девушка сделала еще один поворот вокруг своей оси и, прижавшись к груди мужчины, остановилась. Он не стал продолжать, потому что понимал, что у нее больше не было сил. Они еще стояли недолго, пока ее дыхание не выровнялось, а после, держа друг друга за руки, направились в сторону дома.
Резко развязав ее оби, он бросил его бесцеремонно на пол, желая поскорее снять с нее кимоно. Ее длинные красные волосы спадали с плеч, создавая яркий контраст с белым шелком. Аккуратно сняв с нее традиционное кимоно и также бесцеремонно кинув его на пол, он нежно начал целовать ее шею и плечи. По ее телу пробежала дрожь: она волновалась, боялась… Он медленно повернул ее к себе и поцеловал. За время их недолгого знакомства они научились понимать друг друга без слов: им хватало жеста, взгляда, движения. Молчание стало одной из главных частей их совсем короткой совместной жизни. Она поняла, что он не причинит ей вреда, – страх мгновенно исчез. Обняв его, она ответила на поцелуй, доверяя ему себя. Держа ее за талию и бережно опустив на футон, он вдыхал запах ее тела…
Стрекотание цикад прекратилось, и только еле слышный шум водопада нарушал безмолвную тишину мира. Они спали, держа друг друга за руки, подсознательно уверенные в том, что их ничто не разлучит, кроме смерти.
Когда она проснулась, то его уже не было рядом. Он как всегда встал раньше, так и не разбудив ее, хотя она не раз его об этом просила. Но для него было непростительным поступком разбудить свою любимую, так сладко спящую. Ей приходилось с этим мириться, потому что как ни пыталась она встать раньше него, но все равно у нее ничего не выходило.
На улице была весна, и воспоминания о прошлом лете тускнели все сильнее и сильнее. Они договорились, что в их семье эта тема всегда будет закрыта и ни при каких обстоятельствах не поднимется. Иногда ей казалось, что случившееся – наказание небес, но она не понимала, за что. Но единственное, что ее радовало, - это то, что все осталось позади, а впереди только светлое будущее.
Умывшись и одевшись, она спустилась вниз. Ничего делать ей сейчас не хотелось, и ничья компания, кроме него, ей была не нужна. Ранее, когда он работал дома, ей было проще: она знала, что с ним точно ничего не случится. Сейчас, став Хокаге, он весь день пропадал на работе или в вечных разъездах, надеясь наладить с соседями мирные отношения. Не то, чтобы это было опасно для жизни - работать в нескольких кварталах от дома, - просто обязанности Шодая истощали его. Он никогда не жаловался ей, что устал. В этом состоял весь Хаширама Сенжу: он жалел других, но никогда не щадил себя. И только она, Мито, порой заставляла его отложить все дела и отдохнуть.
Выйдя из дома, она медленно шла к резиденции Хокаге. Солнце уже стояло в зените, но холодный северный ветер не позволял почувствовать весеннего тепла. Со дня на день зацветут сады. Значит, скоро лепестки будут витать в воздухе, создавая иллюзию цветочного дождя, а улицы заполнятся сладким запахом нектара. На улицах деревни бегали дети, поднимая пыль с дорог. Взрослые занимались своими делами: у каждого была работа. Деревня жила, росла, процветала. Она очень сильно изменилась с тех пор, как Мито переехала сюда. Изначально здесь было всего несколько улочек, а сейчас тут находится центр всех шиноби страны Огня. Войны утихли: кланы помирились и больше не враждовали, наоборот, некоторые даже создали что-то вроде альянсов. Поднявшись по ступенькам, она зашла в резиденцию Хокаге. Девушка знала здание хорошо: она бывала здесь почти каждый день. Пройдя длинный коридор, Мито поднялась на этаж выше, а затем завернула направо. Она прошла пару дверей и наконец постучала в нужную. Ей не нужно было дожидаться приглашения: она чувствовала, что ничей чакры, кроме Хаширамы, внутри не было, а значит, она могла быть спокойна, что не помешает важному разговору.
- Мито, - он оторвался от бумаг, когда она вошла. Она ничего не ответила, только показала на часы. Сегодня он обещал вторую половину дня посвятить ей. Хаширама кивнул, показывая, что помнит о своем обещании.
- Заканчивай, я подожду, - она видела по его лицу, что ему нужно пару минут, чтобы закончить дела. Мито села в кресло напротив его стола и стала наблюдать за ним. Серьезный взгляд, плотно сжатые губы – явные признаки, что он напряжен. Опять какие-то проблемы. Она, привстав, дотянулась до бумаг, которые он уже прочитал, и взяла их. Ей не нужно было их досконально изучать, хватило просто пробежаться по тексту глазами. Снова страна Травы, снова их вечные недовольства. Она вернула бумаги на место и глубоко вздохнула, с сожалением смотря на него. Кроме нее его никто не жалел, даже Тобирама. Младший Сенжу разбирался со всеми проблемами клана, но еще глубже в политику не лез: он понимал, что от нее сплошная головная боль.
- Все, - Хаширама отложил бумаги и встал из-за стола. Мито не шевелилась, пока он не подал ей руку. Семейная традиция. Так у них заведено со времен их помолвки. Он - джентльмен, а она - леди.
Мито дотронулась до его щеки, понимая, что ему нужна ее поддержка. Вечные проблемы со страной Травы его вымотали. Это было хорошо видно по его глазам, тяжелым вздохам. Он всегда знал, что кроме нее его никто так не поймет. Им не были нужны слова, чтобы объясняться, достаточно взгляда, вздоха, жеста или мимолетного движения. Эта необъяснимая связь появилась между ними с первой минуты знакомства. Стоило только посмотреть друг другу в глаза – и все карты раскрыты. Что в тот момент с ними произошло? Не понятно. Просто встретились две половинки одного целого. А ведь изначально планировалось, что этот брак будет по расчету, ради объединения в союзе двух могущественных кланов. Нет, такого не случилось, и оба этому были рады.
Они прогуливались по улицам деревни, мимо них пробегали дети, которые беззаботно играли то ли в прятки, то ли в догонялки. Люди здоровались с лидером деревни и его супругой. На их лицах были улыбки, и она понимала, что это его радует. Ради мирного существования жителей деревни он губил свои нервы и здоровье. Хотя все прекрасно понимали то, что это временно, пока всё не стабилизируется. Но сколько погибнет за это время его нервных клеток? Сколько он потеряет здоровья? Ее волновала не политика, а его состояние. Она делала все, чтобы он отвлекался от вечной работы и больше отдыхал. Мито по собственному опыту знала, что упрямство Хаширамы может его погубить. Любую болезнь или рану он будет скрывать до последнего, пока она не заметит ее сама. Кто вбил Хашираме в голову, что любые раны или болезни должна лечить только жена, либо медики в ее присутствии? Мито так не нашла вопроса на этот ответ, но прекрасно понимала, что этот злой стереотип в его голове может стать причиной ужасных последствий.
Лил сильный ночной дождь, раскаты грома сотрясали землю, а разряды молний освещали путь для воинов, возвращающихся домой. Она выбежала из-под навеса, когда увидела его фигуру. Тобирамы, как назло, опять не было рядом. Хаширама был ранен, не смертельно, но рана была, видимо, не свежая. Упрямый. Не пошел к медикам, убежденный в том, что все его раны должна залечить только жена. Она боялась, чтобы его упрямство не открыло ему ворота в свет иной.
Она помогла ему зайти в дом и подняться на второй этаж. Сняв с него тяжелые доспехи и грязную одежду, она положила его в ванную с горячей водой, заранее подготовленную к возвращению. Ее руки методичными движениями смывали с его тела грязь. Она промывала рану и про себя проклинала всех за его упрямство.
Тобирама помог ей вытащить его из ванной и надеть на него чистую одежду. Пока она готовила все необходимое для обработки и перевязки его раны и многочисленных царапин, Тобирама уложил Хашираму на футон. Он уже отключился и мирно спал в то время, когда Мито обрабатывала и залечивала его раны. Она знала некоторые медицинские техники, но ее навыков хватает только на царапины и не особо серьезные раны. Война научила ее многому, в том числе хладнокровно размышлять в самых разных ситуациях.
Когда она закончила лечение, Тобирама отправил ее переодеваться: вся одежда девушки насквозь промокла под дождем. Надев сухое косоде, она вернулась к мужу. Тобирамы рядом с ним больше не было: опять куда-то ушел. Потушив все свечи в комнате, Мито села рядом с ним и всю ночь держала его за руку, потому что только так могла быть абсолютно уверенна в том, что с ним будет все хорошо…
Они сидели за обеденным столом. Никто не говорил, каждый был погружен в свои мысли. Он окинул ее взглядом. Обыденная прическа, как всегда без косметики, простое шелковое синее кимоно, подчеркивающее ее серо-голубые глаза, казавшиеся темно-лазурными в неярком освещении комнаты. Они встретились взглядами, когда Мито почувствовала, что Хаширама следил за ней. Он улыбался беззаботно, словно ребенок. Она удивленно на него посмотрела, а потом поняла, что вызвало его улыбку. Все-таки порой их взаимопонимание на уровне мыслей ее немного смущало. Со стороны они выглядели как немые или какие-нибудь ненормальные, но такие странности были частью этой семьи.
- Помнишь? – счастливый взгляд, искренняя улыбка.
- Помню, - нежная улыбка в ответ.
Свадьба. Самое начало совместной жизни. Они сидели рядом в традиционных свадебных нарядах. Она - в белом кимоно, и он в одеждах такого же цвета. В разгар праздника, когда она получала поздравления от своей хорошей подруги, то почувствовала, что он наблюдает за ней. В этот день все гости смотрели на нее, но самые сильные ощущения она испытывала, когда его взгляд скользил по ее телу. Мито обернулась, чтобы поинтересоваться, что так привлекло его внимание, но в итоге столкнулась с ним нос в нос. Она так и не узнала, что он в тот момент хотел сделать, потому что эта маленькая нелепость со стороны взрослых людей развеселила не только их, но и некоторых гостей, которые стали свидетелями небольшой сцены.
Когда большинство гостей разошлось и молодоженам было не обязательно присутствовать на празднике, они уединились на веранде, выходящей в сад особняка главы клана. Никто не нарушал тишину, окутавшую их. Им нужно было время немного успокоиться. Щеки Мито алели от духоты и от выпитого саке.
- Не боитесь покидать родные места? – неожиданно произнес Хаширама.
- Боюсь, немного.
- Вам будут рады в моем клане, - он посмотрел на нее, обмахивающуюся веером.
- Я не боюсь нового дома или клана. Вам, Хаширама-сама, прекрасно известно, что война закончится в лучшем случае через год. Мной овладевает страх того, что в какой-то момент мне принесут весть о вашей гибели, - Мито, смотревшая до этого момента в пустоту, перевела взгляд на мужа.
- Что вы желаете услышать от меня? Что я не умру? Я не могу вам этого обещать: война непредсказуемая вещь.
- Позвольте мне…
- Нет! – он повысил голос, понимая, о чем она хочет его просить. – Я вам уже сказал, что отныне в военных действиях вы не участвуете.
Она больше на него не смотрела и ничего не говорила. Разговор итак вышел долгим. Ей не хотелось подливать масла в огонь: знала, что в данной просьбе он ей откажет, как бы она его не умоляла. Упертый, самоуверенный, не щадящий себя. Мито понимала, что ей придется мириться со многими его качествами: Хашираму уже не изменить. Его же злила мысль о том, что его любимая так яро жаждет идти за ним в бой. Он всегда считал, что поле боя – это не место для женщин, хотя среди его воинов представительниц слабого пола было немало. Но пока бьется его сердце, он не позволит своей избраннице взять оружие в руки. Хотя внутри он чувствовал, что однажды она ослушается его слова. Упертая, самоуверенная, самоотверженная. Хаширама понимал, что ему придется мириться со многими ее качествами: Мито уже не изменить.
Они оба знали, что будут преданы друг другу до самой смерти.
- Идемте, - он встал на ноги и подал ей руку после нескольких минут молчания. Она приняла ее с благодарной улыбкой и, отложив веер, последовала за ним. Хаширама вел ее к беседке, которая находилась на возвышенности. Там было ветрено, что очень кстати в такой духоте. Он не выпускал ее руку из своей, потому что знал, что она вряд ли догадывается, что ему пришло на ум, поэтому могла в любой момент остановиться, чтобы узнать, что к чему. Они стояли в центре беседки. Его волосы, как и рукава ее кимоно, развевал ветер. Хаширама все еще держал ее за руку. Вдали послышалась медленная мелодия, которую играл музыкант на улице. Она сливалась с отдаленным звуком водопада и дополнялась стрекотанием цикад, которые к удивлению мужчины - пели в столь поздний час. Он закружил ее в медленном танце. Они не были хорошими танцорами, поэтому им было тяжело исполнять сложные движения или пируэты. Предугадывая движения друг друга, они кружились в танце, известном только им. Смута, поселившаяся в их сердцах из-за разногласий, вмиг растворилась в их безграничном счастье и искренних улыбках…
Они сидели на веранде собственного дома. Ее взгляд был устремлен в сад, а его – в темнеющее небо. Мито обмахивалась веером. Этот климат ей нравился больше, чем в родных краях. Летом тут было сухо, а в стране Водоворотов - очень влажно и душно. Она не любила жару: ей всегда не хватало воздуха.
Хаширама наблюдал за ней последние дни. В чертах ее лица появилась усталость. Она опять из-за него нервничала, хотя ей и нельзя. Он понимал, что политика его утомляет и истощает, отрывает от семьи, а ведь он всегда мечтал о спокойной семейной жизни. Но этого ему, видимо, не предписано судьбой... Он незаметно для Мито поднялся на ноги и подал ей руку. Она поняла на этот раз, что он задумал. Каждый раз, когда до него доходили некоторые мелочи касаемо их отношений, он всегда подавал ей руку и вел в беседку. Он сделал ее сразу же после окончания войны, сам, безо всяких техник, ради одной единственной цели.
Держа Мито за руку, он вел ее через сад к одному из их самых любимых мест в деревне.
Они кружились в танце, медленном, замысловатом, движения которого известны только им. Где-то с улицы доносились тихие звуки сямисэна. Едва слышно шумела листва в саду за их домом. Звуки природы слились в прекрасную мелодию уходящего дня, а они медленно кружились под нее. Лучи заходящего солнца, освещавшие беседку, в которой они танцевали. Прислуга уже зажигала свечи и фонари, но они не спешили возвращаться в дом. В какой-то момент она остановилась, прижалась к нему и опустила голову на его грудь. Устала? Выдохлась? Нет, просто танец всегда так заканчивался. Они стояли неподвижно, обнимая друг друга, как тогда - в первый день их единения. Ее длинные красные волосы не были собраны в две гульки, сейчас она заплела их в косу. Ей не нравились распущенные волосы: они постоянно мешали ей и лезли в лицо, а ему наоборот очень нравилось, когда они свободно спадали с ее плеч, создавая что-то вроде водопада. Он любил ее любой - веселой, задумчивой, хмурой. Просто любил за то, что она была такой, какая есть, что мирилась со многим, что ночами не спала, дожидаясь его возвращения. Ее верность, преданность покорили его. Он не встретил на своем пути ни одной женщины, которая была бы предана своему мужу, как предана ему Мито. И в огонь, и в лед, даже в огни Ада она последует за ним. Это он знает точно. Это он видел в ее серо-голубых глазах…
Она дотронулась до его щеки. Прикосновения к нему доставляли ей удовольствие. Он был для нее всем, ей всегда его не хватало. Не было чувства насыщения, его было мало, словно последнего глотка воздуха перед смертью. Он был прекрасен, словно Нарцисс, но Хаширама не эгоист. Для него на первом месте всегда была семья, а потом все остальное – клан и деревня. За собой он следил в последнюю очередь. Порой ей казалось, что ему нужно себя больше любить, но она понимала, что это невозможно: он не привык себя жалеть или щадить. Эту обязанность он бережно передал ей, прекрасно зная, что она сделает все ради него. Нет, это были не эгоизм или самоуверенность. Она знала, что ради нее он пройдет весь мир, свернет горы и даже спустится в пучину Ада. Эта истина светилась в его теплых, шоколадных глазах…
Держа ее за руку, он повел Мито домой. Прохладный северный ветер пригнал серые тучи, которые грозились пролить на землю свой бесценный груз. Он шел не спеша: для ее здоровья лучше ходить медленно. Путь до их спальни казался целой вечностью, вечностью, на протяжении которой он держал ее за руку, на протяжении которой она шла рядом с ним. Ему и этого было мало, чтобы насладится ею…
В их спальне горело всего две свечи, но этого было достаточно. Она помогала ему снять одежду: это вошло у нее в привычку за несколько лет совместной жизни. Порой ему это не нравилось: считал, что есть вещи, которые он может делать сам, закрыв глаза на традиции. Но ее тихие и настойчивые слова из-за спины: «Хаширама, позволь мне это сделать» - лишают его сил сопротивляться обычаям. В долгу перед ней он не остался: помогал ей снимать с себя кимоно. Она не спорила с ним никогда по этому поводу, потому что знала, что это бессмысленно. Он любит расплетать ее волосы, перебирая их пальцами, вдыхая их цветочный аромат. Они не уставали от постоянства друг друга, напротив, с каждым разом получали от этого все больше умиротворения.
Они легли в постель, затушив свечи. Она поправляла свои длинные волосы, которые не давали ей никакого покоя, а он с улыбкой наблюдал за ней.
- Спокойной ночи, - он поцеловал ее в лоб, когда она уже закончила. – И тебе спокойной ночи, - он поцеловал ее уже заметно округлившийся живот.
- Спокойной ночи.
Они спали мирным сном, держась за руки…
Автор: Finsternis.
Бета-Гамма: Veritas.
Фэндом: Naruto.
Жанр: ангст, флафф, немного драмы.
Персонажи: Мито Узумаки, Хаширама Сенжу, Тобирама Сенжу.
Пейринг: Мито Узумаки/Хаширама Сенжу.
Рейтинг: PG.
Предупреждения: не-AU, легкое описание постельной сцены, данной произведение является своеобразным продолжением истории, описанной в Простить.
Статус: закончен.
Размер: мини.
Размещение: строго запрещено.
Дисклеймер: Масаси Кишимото.
От автора: хотела выложить этот миник где-то в середине осени, но по одной причине публикую именно сегодня: у моей замечательной беты сегодня День Рождения =) С Праздником, дорогая!))
читать дальше
Две фигуры, освещенные только светом ночных фонарей, повешенных на деревьях в саду в честь важного торжества, двигались плавно, словно скользили по воздуху. Медленный танец, движения которого знают только они, окунул их в свой омут. Они следили за каждым движением друг друга, наслаждаясь счастливыми моментами жестокой реальности.
Отдаленный шум водопада сливался со стрекотанием цикад и редкими звуками музыки, доносящейся с улицы, в дивную мелодию, которая задавала темп их танцу. Девушка сделала еще один поворот вокруг своей оси и, прижавшись к груди мужчины, остановилась. Он не стал продолжать, потому что понимал, что у нее больше не было сил. Они еще стояли недолго, пока ее дыхание не выровнялось, а после, держа друг друга за руки, направились в сторону дома.
***
Резко развязав ее оби, он бросил его бесцеремонно на пол, желая поскорее снять с нее кимоно. Ее длинные красные волосы спадали с плеч, создавая яркий контраст с белым шелком. Аккуратно сняв с нее традиционное кимоно и также бесцеремонно кинув его на пол, он нежно начал целовать ее шею и плечи. По ее телу пробежала дрожь: она волновалась, боялась… Он медленно повернул ее к себе и поцеловал. За время их недолгого знакомства они научились понимать друг друга без слов: им хватало жеста, взгляда, движения. Молчание стало одной из главных частей их совсем короткой совместной жизни. Она поняла, что он не причинит ей вреда, – страх мгновенно исчез. Обняв его, она ответила на поцелуй, доверяя ему себя. Держа ее за талию и бережно опустив на футон, он вдыхал запах ее тела…
Стрекотание цикад прекратилось, и только еле слышный шум водопада нарушал безмолвную тишину мира. Они спали, держа друг друга за руки, подсознательно уверенные в том, что их ничто не разлучит, кроме смерти.
***
Когда она проснулась, то его уже не было рядом. Он как всегда встал раньше, так и не разбудив ее, хотя она не раз его об этом просила. Но для него было непростительным поступком разбудить свою любимую, так сладко спящую. Ей приходилось с этим мириться, потому что как ни пыталась она встать раньше него, но все равно у нее ничего не выходило.
На улице была весна, и воспоминания о прошлом лете тускнели все сильнее и сильнее. Они договорились, что в их семье эта тема всегда будет закрыта и ни при каких обстоятельствах не поднимется. Иногда ей казалось, что случившееся – наказание небес, но она не понимала, за что. Но единственное, что ее радовало, - это то, что все осталось позади, а впереди только светлое будущее.
Умывшись и одевшись, она спустилась вниз. Ничего делать ей сейчас не хотелось, и ничья компания, кроме него, ей была не нужна. Ранее, когда он работал дома, ей было проще: она знала, что с ним точно ничего не случится. Сейчас, став Хокаге, он весь день пропадал на работе или в вечных разъездах, надеясь наладить с соседями мирные отношения. Не то, чтобы это было опасно для жизни - работать в нескольких кварталах от дома, - просто обязанности Шодая истощали его. Он никогда не жаловался ей, что устал. В этом состоял весь Хаширама Сенжу: он жалел других, но никогда не щадил себя. И только она, Мито, порой заставляла его отложить все дела и отдохнуть.
Выйдя из дома, она медленно шла к резиденции Хокаге. Солнце уже стояло в зените, но холодный северный ветер не позволял почувствовать весеннего тепла. Со дня на день зацветут сады. Значит, скоро лепестки будут витать в воздухе, создавая иллюзию цветочного дождя, а улицы заполнятся сладким запахом нектара. На улицах деревни бегали дети, поднимая пыль с дорог. Взрослые занимались своими делами: у каждого была работа. Деревня жила, росла, процветала. Она очень сильно изменилась с тех пор, как Мито переехала сюда. Изначально здесь было всего несколько улочек, а сейчас тут находится центр всех шиноби страны Огня. Войны утихли: кланы помирились и больше не враждовали, наоборот, некоторые даже создали что-то вроде альянсов. Поднявшись по ступенькам, она зашла в резиденцию Хокаге. Девушка знала здание хорошо: она бывала здесь почти каждый день. Пройдя длинный коридор, Мито поднялась на этаж выше, а затем завернула направо. Она прошла пару дверей и наконец постучала в нужную. Ей не нужно было дожидаться приглашения: она чувствовала, что ничей чакры, кроме Хаширамы, внутри не было, а значит, она могла быть спокойна, что не помешает важному разговору.
- Мито, - он оторвался от бумаг, когда она вошла. Она ничего не ответила, только показала на часы. Сегодня он обещал вторую половину дня посвятить ей. Хаширама кивнул, показывая, что помнит о своем обещании.
- Заканчивай, я подожду, - она видела по его лицу, что ему нужно пару минут, чтобы закончить дела. Мито села в кресло напротив его стола и стала наблюдать за ним. Серьезный взгляд, плотно сжатые губы – явные признаки, что он напряжен. Опять какие-то проблемы. Она, привстав, дотянулась до бумаг, которые он уже прочитал, и взяла их. Ей не нужно было их досконально изучать, хватило просто пробежаться по тексту глазами. Снова страна Травы, снова их вечные недовольства. Она вернула бумаги на место и глубоко вздохнула, с сожалением смотря на него. Кроме нее его никто не жалел, даже Тобирама. Младший Сенжу разбирался со всеми проблемами клана, но еще глубже в политику не лез: он понимал, что от нее сплошная головная боль.
- Все, - Хаширама отложил бумаги и встал из-за стола. Мито не шевелилась, пока он не подал ей руку. Семейная традиция. Так у них заведено со времен их помолвки. Он - джентльмен, а она - леди.
Мито дотронулась до его щеки, понимая, что ему нужна ее поддержка. Вечные проблемы со страной Травы его вымотали. Это было хорошо видно по его глазам, тяжелым вздохам. Он всегда знал, что кроме нее его никто так не поймет. Им не были нужны слова, чтобы объясняться, достаточно взгляда, вздоха, жеста или мимолетного движения. Эта необъяснимая связь появилась между ними с первой минуты знакомства. Стоило только посмотреть друг другу в глаза – и все карты раскрыты. Что в тот момент с ними произошло? Не понятно. Просто встретились две половинки одного целого. А ведь изначально планировалось, что этот брак будет по расчету, ради объединения в союзе двух могущественных кланов. Нет, такого не случилось, и оба этому были рады.
Они прогуливались по улицам деревни, мимо них пробегали дети, которые беззаботно играли то ли в прятки, то ли в догонялки. Люди здоровались с лидером деревни и его супругой. На их лицах были улыбки, и она понимала, что это его радует. Ради мирного существования жителей деревни он губил свои нервы и здоровье. Хотя все прекрасно понимали то, что это временно, пока всё не стабилизируется. Но сколько погибнет за это время его нервных клеток? Сколько он потеряет здоровья? Ее волновала не политика, а его состояние. Она делала все, чтобы он отвлекался от вечной работы и больше отдыхал. Мито по собственному опыту знала, что упрямство Хаширамы может его погубить. Любую болезнь или рану он будет скрывать до последнего, пока она не заметит ее сама. Кто вбил Хашираме в голову, что любые раны или болезни должна лечить только жена, либо медики в ее присутствии? Мито так не нашла вопроса на этот ответ, но прекрасно понимала, что этот злой стереотип в его голове может стать причиной ужасных последствий.
Лил сильный ночной дождь, раскаты грома сотрясали землю, а разряды молний освещали путь для воинов, возвращающихся домой. Она выбежала из-под навеса, когда увидела его фигуру. Тобирамы, как назло, опять не было рядом. Хаширама был ранен, не смертельно, но рана была, видимо, не свежая. Упрямый. Не пошел к медикам, убежденный в том, что все его раны должна залечить только жена. Она боялась, чтобы его упрямство не открыло ему ворота в свет иной.
Она помогла ему зайти в дом и подняться на второй этаж. Сняв с него тяжелые доспехи и грязную одежду, она положила его в ванную с горячей водой, заранее подготовленную к возвращению. Ее руки методичными движениями смывали с его тела грязь. Она промывала рану и про себя проклинала всех за его упрямство.
Тобирама помог ей вытащить его из ванной и надеть на него чистую одежду. Пока она готовила все необходимое для обработки и перевязки его раны и многочисленных царапин, Тобирама уложил Хашираму на футон. Он уже отключился и мирно спал в то время, когда Мито обрабатывала и залечивала его раны. Она знала некоторые медицинские техники, но ее навыков хватает только на царапины и не особо серьезные раны. Война научила ее многому, в том числе хладнокровно размышлять в самых разных ситуациях.
Когда она закончила лечение, Тобирама отправил ее переодеваться: вся одежда девушки насквозь промокла под дождем. Надев сухое косоде, она вернулась к мужу. Тобирамы рядом с ним больше не было: опять куда-то ушел. Потушив все свечи в комнате, Мито села рядом с ним и всю ночь держала его за руку, потому что только так могла быть абсолютно уверенна в том, что с ним будет все хорошо…
***
Они сидели за обеденным столом. Никто не говорил, каждый был погружен в свои мысли. Он окинул ее взглядом. Обыденная прическа, как всегда без косметики, простое шелковое синее кимоно, подчеркивающее ее серо-голубые глаза, казавшиеся темно-лазурными в неярком освещении комнаты. Они встретились взглядами, когда Мито почувствовала, что Хаширама следил за ней. Он улыбался беззаботно, словно ребенок. Она удивленно на него посмотрела, а потом поняла, что вызвало его улыбку. Все-таки порой их взаимопонимание на уровне мыслей ее немного смущало. Со стороны они выглядели как немые или какие-нибудь ненормальные, но такие странности были частью этой семьи.
- Помнишь? – счастливый взгляд, искренняя улыбка.
- Помню, - нежная улыбка в ответ.
Свадьба. Самое начало совместной жизни. Они сидели рядом в традиционных свадебных нарядах. Она - в белом кимоно, и он в одеждах такого же цвета. В разгар праздника, когда она получала поздравления от своей хорошей подруги, то почувствовала, что он наблюдает за ней. В этот день все гости смотрели на нее, но самые сильные ощущения она испытывала, когда его взгляд скользил по ее телу. Мито обернулась, чтобы поинтересоваться, что так привлекло его внимание, но в итоге столкнулась с ним нос в нос. Она так и не узнала, что он в тот момент хотел сделать, потому что эта маленькая нелепость со стороны взрослых людей развеселила не только их, но и некоторых гостей, которые стали свидетелями небольшой сцены.
Когда большинство гостей разошлось и молодоженам было не обязательно присутствовать на празднике, они уединились на веранде, выходящей в сад особняка главы клана. Никто не нарушал тишину, окутавшую их. Им нужно было время немного успокоиться. Щеки Мито алели от духоты и от выпитого саке.
- Не боитесь покидать родные места? – неожиданно произнес Хаширама.
- Боюсь, немного.
- Вам будут рады в моем клане, - он посмотрел на нее, обмахивающуюся веером.
- Я не боюсь нового дома или клана. Вам, Хаширама-сама, прекрасно известно, что война закончится в лучшем случае через год. Мной овладевает страх того, что в какой-то момент мне принесут весть о вашей гибели, - Мито, смотревшая до этого момента в пустоту, перевела взгляд на мужа.
- Что вы желаете услышать от меня? Что я не умру? Я не могу вам этого обещать: война непредсказуемая вещь.
- Позвольте мне…
- Нет! – он повысил голос, понимая, о чем она хочет его просить. – Я вам уже сказал, что отныне в военных действиях вы не участвуете.
Она больше на него не смотрела и ничего не говорила. Разговор итак вышел долгим. Ей не хотелось подливать масла в огонь: знала, что в данной просьбе он ей откажет, как бы она его не умоляла. Упертый, самоуверенный, не щадящий себя. Мито понимала, что ей придется мириться со многими его качествами: Хашираму уже не изменить. Его же злила мысль о том, что его любимая так яро жаждет идти за ним в бой. Он всегда считал, что поле боя – это не место для женщин, хотя среди его воинов представительниц слабого пола было немало. Но пока бьется его сердце, он не позволит своей избраннице взять оружие в руки. Хотя внутри он чувствовал, что однажды она ослушается его слова. Упертая, самоуверенная, самоотверженная. Хаширама понимал, что ему придется мириться со многими ее качествами: Мито уже не изменить.
Они оба знали, что будут преданы друг другу до самой смерти.
- Идемте, - он встал на ноги и подал ей руку после нескольких минут молчания. Она приняла ее с благодарной улыбкой и, отложив веер, последовала за ним. Хаширама вел ее к беседке, которая находилась на возвышенности. Там было ветрено, что очень кстати в такой духоте. Он не выпускал ее руку из своей, потому что знал, что она вряд ли догадывается, что ему пришло на ум, поэтому могла в любой момент остановиться, чтобы узнать, что к чему. Они стояли в центре беседки. Его волосы, как и рукава ее кимоно, развевал ветер. Хаширама все еще держал ее за руку. Вдали послышалась медленная мелодия, которую играл музыкант на улице. Она сливалась с отдаленным звуком водопада и дополнялась стрекотанием цикад, которые к удивлению мужчины - пели в столь поздний час. Он закружил ее в медленном танце. Они не были хорошими танцорами, поэтому им было тяжело исполнять сложные движения или пируэты. Предугадывая движения друг друга, они кружились в танце, известном только им. Смута, поселившаяся в их сердцах из-за разногласий, вмиг растворилась в их безграничном счастье и искренних улыбках…
***
Они сидели на веранде собственного дома. Ее взгляд был устремлен в сад, а его – в темнеющее небо. Мито обмахивалась веером. Этот климат ей нравился больше, чем в родных краях. Летом тут было сухо, а в стране Водоворотов - очень влажно и душно. Она не любила жару: ей всегда не хватало воздуха.
Хаширама наблюдал за ней последние дни. В чертах ее лица появилась усталость. Она опять из-за него нервничала, хотя ей и нельзя. Он понимал, что политика его утомляет и истощает, отрывает от семьи, а ведь он всегда мечтал о спокойной семейной жизни. Но этого ему, видимо, не предписано судьбой... Он незаметно для Мито поднялся на ноги и подал ей руку. Она поняла на этот раз, что он задумал. Каждый раз, когда до него доходили некоторые мелочи касаемо их отношений, он всегда подавал ей руку и вел в беседку. Он сделал ее сразу же после окончания войны, сам, безо всяких техник, ради одной единственной цели.
Держа Мито за руку, он вел ее через сад к одному из их самых любимых мест в деревне.
***
Они кружились в танце, медленном, замысловатом, движения которого известны только им. Где-то с улицы доносились тихие звуки сямисэна. Едва слышно шумела листва в саду за их домом. Звуки природы слились в прекрасную мелодию уходящего дня, а они медленно кружились под нее. Лучи заходящего солнца, освещавшие беседку, в которой они танцевали. Прислуга уже зажигала свечи и фонари, но они не спешили возвращаться в дом. В какой-то момент она остановилась, прижалась к нему и опустила голову на его грудь. Устала? Выдохлась? Нет, просто танец всегда так заканчивался. Они стояли неподвижно, обнимая друг друга, как тогда - в первый день их единения. Ее длинные красные волосы не были собраны в две гульки, сейчас она заплела их в косу. Ей не нравились распущенные волосы: они постоянно мешали ей и лезли в лицо, а ему наоборот очень нравилось, когда они свободно спадали с ее плеч, создавая что-то вроде водопада. Он любил ее любой - веселой, задумчивой, хмурой. Просто любил за то, что она была такой, какая есть, что мирилась со многим, что ночами не спала, дожидаясь его возвращения. Ее верность, преданность покорили его. Он не встретил на своем пути ни одной женщины, которая была бы предана своему мужу, как предана ему Мито. И в огонь, и в лед, даже в огни Ада она последует за ним. Это он знает точно. Это он видел в ее серо-голубых глазах…
Она дотронулась до его щеки. Прикосновения к нему доставляли ей удовольствие. Он был для нее всем, ей всегда его не хватало. Не было чувства насыщения, его было мало, словно последнего глотка воздуха перед смертью. Он был прекрасен, словно Нарцисс, но Хаширама не эгоист. Для него на первом месте всегда была семья, а потом все остальное – клан и деревня. За собой он следил в последнюю очередь. Порой ей казалось, что ему нужно себя больше любить, но она понимала, что это невозможно: он не привык себя жалеть или щадить. Эту обязанность он бережно передал ей, прекрасно зная, что она сделает все ради него. Нет, это были не эгоизм или самоуверенность. Она знала, что ради нее он пройдет весь мир, свернет горы и даже спустится в пучину Ада. Эта истина светилась в его теплых, шоколадных глазах…
Держа ее за руку, он повел Мито домой. Прохладный северный ветер пригнал серые тучи, которые грозились пролить на землю свой бесценный груз. Он шел не спеша: для ее здоровья лучше ходить медленно. Путь до их спальни казался целой вечностью, вечностью, на протяжении которой он держал ее за руку, на протяжении которой она шла рядом с ним. Ему и этого было мало, чтобы насладится ею…
В их спальне горело всего две свечи, но этого было достаточно. Она помогала ему снять одежду: это вошло у нее в привычку за несколько лет совместной жизни. Порой ему это не нравилось: считал, что есть вещи, которые он может делать сам, закрыв глаза на традиции. Но ее тихие и настойчивые слова из-за спины: «Хаширама, позволь мне это сделать» - лишают его сил сопротивляться обычаям. В долгу перед ней он не остался: помогал ей снимать с себя кимоно. Она не спорила с ним никогда по этому поводу, потому что знала, что это бессмысленно. Он любит расплетать ее волосы, перебирая их пальцами, вдыхая их цветочный аромат. Они не уставали от постоянства друг друга, напротив, с каждым разом получали от этого все больше умиротворения.
Они легли в постель, затушив свечи. Она поправляла свои длинные волосы, которые не давали ей никакого покоя, а он с улыбкой наблюдал за ней.
- Спокойной ночи, - он поцеловал ее в лоб, когда она уже закончила. – И тебе спокойной ночи, - он поцеловал ее уже заметно округлившийся живот.
- Спокойной ночи.
Они спали мирным сном, держась за руки…
@темы: фанфики, Мито Узумаки, Тобирама Сенжу, Хаширама Сенжу, Хаширама/Мито
пятница, 20 июля 2012
Rather feel pain than nothing at all.
Название: Простить.
Автор: Finsternis.
Соавтор: Setsu.
Бета: firenze.
Гамма: общими силами.
Жанр: drama, angst.
Персонажи/пары: Хаширама Сенжу/Мито Узумаки, Тобирама Сенжу, Мадара Учиха.
Рейтинг: PG.
Предупреждения: не-AU, может OOC.
Статус: завершен.
Размер: мини.
Размещение: строго запрещено!
Дисклеймеры: Масаси Кишимото.
Содержание: Она, жертвуя всем, берет на свою душу бремя, которое придется пронести в себе всю жизнь. Не в силах простить себя, за принесенную жертву, она умирает, умирает медленно, изнутри…
От авторов: Приятного прочтения.
читать дальше
Приближаясь к долине, она слышала устрашающий рев, доносившийся с поля сражения. Чудовищная чакра заполнила собой округу и не позволяла ей дышать полной грудью. В ее голове появлялись догадки, кто мог излучать такое огромное количество черной ауры, и она боялась, что они верны.
Через мгновение перед ней предстал демон, чью чакру она ощущала все это время. Хаширама сдерживал Девятихвостого Лиса с помощью Мокутона, но дерево не ломалось от беспрерывных попыток демона вырваться. Она видела, как Мадара атаковал и как Хаширама, схитрив, смог снять контроль Учихи над Лисом. Настал ее момент действовать…
Спустившись в долину, она атаковала хвостатого с помощью взрывных печатей, чтобы приманить к себе - и это сработало. Демоны не любят взрывов, хотя они им не приносят никакого вреда. Хаширама заметил ее, но не успел произнести и слова, как Мадара, воспользовавшись его заминкой, вновь атаковал. Она же уводила Лиса в лес, чтобы выиграть для Хаширамы время и самой подготовиться к запечатыванию…
***
Осознание того, что произошло, пришло к ней не сразу. Лежа на земле, она старалась перетерпеть агонию, которая бушевала внутри нее. Ей казалось, что все ее внутренности выворачивает наизнанку, а в животе было ощущение того, что все, что там находилось, разрывали на маленькие куски. Печать сдерживала Лиса - он не мог вырваться, но если она сейчас умрет, то неизвестно, сколько ее тело сможет сопротивляться его воле.
Слезы душили ее не то от боли, не то от осознания того, что она стала убийцей… Сознание покидало ее, но последнее, что она сумела увидеть перед тем, как закрыть глаза: солнечные лучи, освещающие верхушки деревьев. Она почувствовала, что кто-то взял ее за руку…
Свет взял вверх над тьмой, и новый день набирал силы для жизни…
***
- Мама, расскажи сказку, - попросила маленькая девочка женщину, стоявшую у окна.
Небеса ее наказали за все, что она сделала в жизни. За ее ложь, убийства, огромную ненависть к людям. Ангелы все видели и покарали ее: она долго не могла родить ребенка, но и после того, как долгожданное чадо появилось на свет, женщина поняла, что не способна стать ей настоящей матерью. Ей не хватало терпения для собственного ребенка… После того, как в три месяца она попыталась убить девочку за то, что ребенок плакал, женщина осознала, что ее дочь воспитывать должен другой человек. Небеса остановили ее в тот злополучный вечер, дали шанс опомниться - и она им воспользовалась. Девочку с тех пор воспитывала няня, а она всего лишь следила за процессом…
Маленькая Мито всего лишь попросила сказку, а внутри женщины уже начинают бушевать эмоции. Она злится на ребенка и на саму себя, потому что не помнила ни одной сказки.
- Я не знаю ни одной сказки, но могу рассказать одну историю, - она повернулась к девочке, которая уже лежала в кровати и ждала, когда мама начнет свой рассказ.
Малышка была немногословна, но по ее глазам можно было прочесть все, что она хочет сказать. Женщина обошла комнату и затушила почти все свечи, оставив только те, что стояли недалеко от кровати. Она села рядом с девочкой и начала свой рассказ.
- Давным-давно, когда на свете ничего не существовало, кроме бездонной пустоты, которая с каждым днем становилась все больше и больше, грозясь поглотить в свою бездну Мир, появились Свет и Тьма – дети Мира. Они быстро заполнили пустоту, которая угрожала Миру. Но Тьма смогла заполнить большую часть, потому что была очень похожа на эту пустоту: она была такой же всепоглощающей.
Брат и сестра с самого детства были абсолютно разными. Свет был эталоном мужества, отваги, он считал, что наивысшее чувство – это любовь. В противовес брату Тьма была совсем другой: она считала, что хитрость и подлость должны быть главными качествами людей, а наивысшим чувством - ненависть.
Хоть Мир и поддерживал своего сына, но заставить себя убить любимую дочь не мог. Тьма пользовалась любовью отца и делала все, что ей вздумается. Однажды у нее родился сын - Хаос – и они вместе стали уничтожать все на своем пути. Прокрадываясь в человеческие сердца, заполняя собой ту пустоту, которая осталась в них, и самые разные чувства сковывали людские души. Злость, ненависть, эгоизм… Некоторые из этих качеств поселились в людях навсегда и передавались их детям, от детей к внукам и так далее.
Свет изо всех сил старался остановить сестру и ее сына, просил перестать искривлять человеческие души и сердца, но они не желали его слушать. Тогда Свет объявил войну Тьме и Хаосу и стал вселяться в человеческие души, проливая в них любовь, нежность, заботу, доброту. Это было подобно бальзаму, который не давал Тьме полностью окутать человеческие сердца. С тех пор идет вечная война Света и Тьмы, которая не закончится никогда, - женщина закончила свой рассказ. Она не стала забивать детскую головку вечной путаницей, что люди сами выбирают, на чей стороне в этой войне им быть. Она считала, что со временем девочка сама осознает это.
- Мама, а почему Мир не создал только Свет? Зачем ему нужна была Тьма?
- Дорогая, Свет и Тьма друг без друга не могут существовать. Потому что Свет никогда не появиться там, где нет Тьмы, а Тьма – там, где нет Света, - она встала с кровати, тем самым говоря, что рассказ окончен и нужно ложиться спать. Затушив одну из двух последних свечей, женщина неожиданно добавила: - Знаешь, если в твоем сердце когда-нибудь появится пустота, то заполни ее светом, а не тьмой, найди в себе силы простить себя. Тебя всегда должна переполнять любовь, в тебе не должно быть пустоты.
Свеча потухла, и девочка слышала лишь тихое шуршание кимоно по полу, когда ее мама шла к двери своей комнаты.
***
Он очнулся в комнате брата. Было темно, света совсем не было. Он попытался сесть, но тело его не слушалось. Мышцы сводило судорогой, а боль, которая осталась от его ран, не улучшала картину. Лежать пришлось долго, пока он не смог по отдельности разработать каждую конечность, пока не восстановил ток чакры по всему телу.
Вторая попытка сесть была успешна. Он медленно старался вспомнить все подробности той ночи, но память возвращалась к нему очень медленно. Ее приходилось восстанавливать, словно разрубленный пазл. Каждому воспоминанию пришлось подбирать, находить свое место – очень кровопролитная работа, если перед глазами нет целой картинки.
Вспомнив все события той ночи, его тело, как на автомате, ринулось к выходу из комнаты, но ослабленное и истощенное, оно не вынесло такой нагрузки - и он упал. Упал на колени, как раб, которого кинули к ногам хозяина. Он был рабом места, времени, обстоятельств, а хозяйкой его была судьба, коварная и злая женщина, которая не считалась ни с кем, кроме себя любимой. Но он не верил ни в какие сверхъестественные силы, он не верил в Богов и в то, что все в этой жизни предначертано кем-то свыше. Он верил в то, что, родившись, судьба начертила на его руке линию жизни: подарила ему время, а все «предназначения» - это только его выбор и больше ни чей.
Он поднялся с колен, но ослабленное тело еще не позволяло ему уверенно стоять на ногах. Оперевшись о стену и открыв дверь, он неуверенно вышел в пустой коридор. Путь его лежал к их спальне, ведь она должна быть там, если не рядом с ним…
Она действительно была в спальне. Ее длинные красные волосы разметались по белым подушкам. Неяркий свет, излучаемый свечами, придавал ее светлой коже мертвый вид, а темные круги, появившиеся несколько месяцев назад, сильнее подчеркивали болезненное состояние. Рядом с кроватью сидела ее няня, пожилая женщина, которая приехала сюда вместе с Мито.
- Доброй ночи, Хаширама-сама, - она подняла на него свой заплаканный взгляд и, не позволяя ему сказать ни слова, продолжила: - Без сознания вы пробыли чуть меньше двух суток. Ваши раны залечили медики, а все дела взял на себя Тобирама-сама. Мито-сан в сознание не приходила, по дороге домой у нее началось внутреннее кровотечение - медики его остановили… Но, к сожалению, госпожа чахнет на глазах: она вдруг перестала бороться за свою жизнь, - слабый голос женщины пропал в ночной тиши и, быстро встав с табуретки, на которой она сидела, удалилась из комнаты, оставив Хашираму одного с Мито.
Когда она проходила мимо него, он ее остановил на мгновение, прошептал «Спасибо» и отпустил. Эта женщина была очень скупа на разговоры, говорила всегда только по делу, и, порой, ей не нужно было задавать никаких вопросов: она сама их себе задаст и ответит. Хаширама ценил в ней это качество, такой же молчаливой была и Мито. Но сейчас он злился на девушку из-за этого. У него в душе поселилось чувство того, что ему она не все сказала, что должно быть продолжение многому, но теперь одной судьбе известно, когда закончится песок в ее часах.
Он взял руку Мито, ледяную, словно смерть. Ее руки всегда были холоднее его, но ледяными – никогда. Он осознавал, что смерть может уже дышать над ней... Она приходит тихо, как тьма, поглощающая последний свет.
Укрыв ее одеялом, он лег возле девушки, взяв ее за руку, потому что боялся, что рядом с ней может быть в последний раз…
***
Вокруг царила тьма. Единственное, что разбавляло всепоглощающий мрак, - слабый свет, излучаемый, видимо, догоравшей где-то вдали свечой. Она направилась к свету, в надежде найти выход и спасение, но, сделав пару шагов, оступилась и упала в воду. Упала на колени, словно рабыня, которую кинули к ногам хозяина. Она была рабыней места, времени, обстоятельств, а хозяйкой ее была судьба, коварная и злая женщина, которая не считалась ни с кем, кроме себя любимой. Но девушка знала, что судьба существует: она подобна дороге для путешественника. Кто-то пометил на карте места, которые обязательно нужно посетить, а вот сам путь выбирает человек. Все шаги в сторону, которые он сделает – это его выбор и, чего бы ни желала судьба, она не может изменить путь, избранный странником жизни. Так и она сейчас стояла на коленях в прохладной воде, не потому что над ней так злобно посмеялась судьба, а потому что это был ее выбор и ни чей больше.
Поднявшись с колен и одернув немного назад низ своего кимоно, девушка продолжила идти дальше. Всплески воды гулким эхом разносились по этому загадочному месту. По эху она смогла понять, что это место огромных размеров, предназначенное для кого-то очень большого.
Приближаясь к месту, из которого лился свет, она поняла, что она ошиблась насчет того, что его источником является догорающая свеча: свет был настолько ярким, что было видно, что ее окружает. Исключительно ничего она нового для себя не выяснила, разве что, она находилась в огромном коридоре, сделанном из металлических плит.
Вода становилась теплее, а воздух более сухим. Казалось, что впереди стоит огромная печь, которая согревает это странное место. Ей не было страшно, она абсолютно ничего не испытывала, никаких чувств, как будто их выключили. Была только пустота, которая сжигала ее изнутри, она росла, как дерево: сначала маленький росточек, а потом стала взрослым деревом, чей ствол не может охватить человек.
Она вышла из коридора и попала в огромное помещение. Перед ней сидел Девятихвостый Демонический Лис, запертый в огромной клетке. Он поменял позу, и теперь его морда была прямо перед ее лицом. В его глазах горели ярким огнем ненависть, злоба, жажда крови.
- Жалкая смертная, выпусти меня, - его устрашающий голос разнесся по помещению и грозным эхом ушел вглубь коридора.
Внутри нее начинали закипать эмоции. Это место рождало в ней гнев, ненависть и бесконечную ярость. С каждой минутой подавить чувства ей становилось тяжелее, ведь они заполняли пустоту, появившеюся в сердце, и рождали хаос в ее душе.
- Нет, - одно слово сорвалось с ее уст. Она не контролировала свои мысли и слова, стараясь подавить те эмоции, что захватывали душу.
Лис уговаривал ее выпустить его, обещал не тронуть деревню, но она не соглашалась. В голову лез всякий бред, она почему-то вспомнила, как мама ей рассказывала историю о Свете и Тьме, как на свитке с запечатывающей техникой были выведены несколько иероглифов. «Прости себя…» А Лис продолжал гнуть свою линию, старался вырваться, угрожал. Своей чакрой пытался сорвать печать, которая сдерживала двери клетки, но она ему не дала этого сделать. Она делала вещи на автомате, не обдумывая последствия.
- В тебе поселилась пустота, - начал Лис после пары минут молчания. – Среди твоей искренней нежности, заботы и любви к Хашираме появилась пустота. Зияющая дыра. А ведь это был твой осознанный выбор, - он посмеялся своим угрожающим то ли рыком, то ли хохотом.
Что-то кольнуло в ее груди. Она дотронулась рукой до своего живота… Внутри было пусто, а ведь раньше она чувствовала там жизнь…
- Твои жалкие попытки защитить его, оказались, как видишь, безуспешными, - издевательски продолжал Лис. Его чакра просочилась сквозь прутья клетки и окружила Мито. – Жертва должна быть, хотела ты того или нет. Но не всегда тот, кто использует технику, погибает, в последнюю секунду демон сам может выбрать себе сосуд. И я выбрал тебя, - он скалился, а в глазах была злость, жажда свободы и хаос.
Она понимала, что он специально ее провоцирует, но ничего не могла поделать с растущей внутри нее пустотой, заполняемой ненавистью и яростью к тому, кто отнял у нее самое дорогое. А Лис все продолжал бить по ее больным местам, окутывая все плотнее своей чакрой.
Девушка боролась с эмоциями, бушующими в ней. В голове начали всплывать моменты из прошлого, которые она хотела бы забыть. Иллюзия, созданная демоном, доводила ее до безумия: не оставалось сил бороться. Она видела свою мать, протягивала ей руку, хотела дотронуться до нее. Но одна картинка растаяла, давая новую: Хаширама играл с ребенком в саду за их домом. Мальчик увидел Мито и побежал к ней с раскрытыми руками, желая обнять ее.
Ее душили слезы: она приговорила к смерти своего ребенка, который не успел появиться на свет. В голове далеким эхом звучали слова мамы: «… Найди силы простить себя… должна переполнять любовь…»
В душе поселился хаос, заполняющий пустоту, образовавшуюся в ее сердце. Для любви почти не осталось места. Эта была война со своими чувствами, с их истинным лицом. Совесть сжигала ее изнутри, она горела в собственном теле. Мито понимала, что защитила тысячи жизней, пожертвовав одной, но ей было бы проще погибнуть вместе с ее не родившимся ребенком, чем сейчас здесь сгорать изнутри.
Он останется совсем один, без нее…
«Была глубокая ночь, она сидела на веранде своего нового дома и ждала мужа, который задерживался на собрании. По улице шел, присвистывая, Тобирама и, увидев жену своего брата, решил составить ей компанию. Он мало был с ней знаком, виделись они считанные разы, но она ему нравилась как жена главы клана.
- Доброй ночи, Мито-сан. Позволите?
- Да, конечно, Тобирама-сан. Буду очень вам признательна.
Он сел рядом с ней и продолжил разговор.
- Как вам в новом доме? Нравится? – он наблюдал за ней. Она часто во время разговора сидела с закрытыми глазами, редко смотрела на собеседника.
- Да, очень нравится. Клан очень приветливый, - она помолчала, но потом повернула голову в сторону Тобирамы и с нотками любопытства в голосе спросила: – Тобирама-сан, я понимаю, что об этом спрашивать некрасиво, но все же, ответьте мне на такой вопрос: почему вы до сих пор избегали меня? Я вам чем-то не нравлюсь?
На его лице застыло непонимание и некая растерянность: он не ожидал такого вопроса. Может то, что они до сих пор не могли поговорить, связано с тем, что он действительно ее избегал, сам того не осознавая.
- Мито-сан, вы мне нравитесь как достойная пара моего старшему брату. Но я вас не избегал, хотя порой я могу что-то делать и не давать отчета своим действиям. Простите, если это вас оскорбило.
- Нет-нет, что вы. Я просто решила, что вы боитесь вмешаться в мои отношения с Хаширамой, поэтому сторонитесь меня, - она больше на него не смотрела, ее взгляд был устремлен куда-то вдаль.
- В чем-то вы правы. Я действительно боялся и боюсь случайно влезть в ваши отношения, желая защитить брата. Но, видя, что вы, Мито-сан, делаете с ним, понимаю, что моя помощь здесь бессмысленна.
- Вы про что? – она вновь смотрела на него пронизывающим насквозь взглядом.
- Мне со стороны виднее, наверное. Но вы делаете его счастливее, увереннее в себе. На днях он мне признался, что никогда в жизни не был так счастлив, как сейчас, - он помолчал какое-то время и затем добавил: - Мито-сан, я могу вам сказать одну вещь точно: в нашей семье все однолюбы без исключения. И, поверьте, если в один день вас не станет, Хаширама либо сойдет с ума от горя, либо до конца своих дней больше никогда не будет счастлив. Он не жениться во второй раз, - младший Сенжу глубоко вздохнул, видимо, вспоминая о чем-то своем.
- Вы тоже однолюб, - это не был вопрос, это было утверждение. Девушка молчала, дожидаясь ответа собеседника, но тот только кивнул головой, и она продолжила. – Где же ваша избранница?
- Она погибла на войне, - он выдавил из себя эти слова. Даже у храброго мужчины есть больное место.
- Простите, я не знала…
- Ничего. Мое сердце разбито до конца моих дней, но сердце моего брата цело. Прошу, сделайте все, чтобы оно не разбилось.
- Я обещаю вам это…»
Она открыла глаза и увидела перед собой печать, которая сдерживала двери клетки Лиса. Еще чуть-чуть, и она сорвала бы печать, выпустила Лиса на свободу, лишила себя жизни и нарушила данное Тобираме обещание.
Хаширама стал ее опорой в жизни. Именно Хаширама сделал ее счастливой, и она понимала, что он все поймет и простит ее за то, что сделано во благо. Если простит он, то и она обязана себя простить. Хоть шрам останется на всю жизнь ярким воспоминанием о ее жертве, но разве не именно в этом заключался смысл техники? Запечатать демона на время в сосуде, взамен принести в жертву самое дорогое. Она думала, что это ее жизнь, но нет, самым дорогим был ее ребенок, ведь материнская любовь сильнее любой другой.
Гнев и ярость отступали, пустоты становилось меньше. Она простила себя, не до конца, но простила. Взамен пустоте вернулась ее любовь к дорогому человеку. Она стала сосудом, заполненным любовью, и не было в ней ненависти…
Она стояла напротив кипящей, словно масло, чакры лиса, которая приняла облик его морды. Он проклинал ее, угрожал, что уничтожит всех, кого она любит. Мито знала, что демон не вырвется из ее тела, пока в душе царит спокойствие и правят только наивысшие чувства.
- Сиди в клетке и не высовывайся, - она взмахнула рукой, и морда Кьюби исчезла.
Закрыла глаза, находясь в темнице демона, а когда открыла - оказалась дома…
***
Она стояла возле окна в спальне. Шел дождь, первый за это лето, жаркое, истощающее. Ее длинные красные волосы спадали с плеч. Она не стала их заплетать: не было никакого желания этого делать… Вообще, ничего не хотелось делать: любой звук, шорох раздражал. Все вокруг ее убивало, она сильно похудела, темные круги под глазами стали совсем черными.
Медики, которые ее осматривали, ничем не могли ей помочь. Они были без понятия, что за болезнь убивает девушку изнутри. А болезни никакой и не было, всего лишь совесть сжигала ее внутри. Мито понимала, что скрывать правду она не сможет, но и боялась сознаться: не хотела потерять того, кого любила. Ради него она смогла одолеть Лиса, но насколько хватит ее любви к нему, чтобы перебороть оставшуюся пустоту в душе, которая никак не хотела пропадать. Она была в отчаянии…
Тихо открылась дверь... Девушка не обернулась, просто хотела исчезнуть куда-нибудь, чтобы ее все забыли, чтобы это бремя она всю свою жизнь пронесла в себе одна. Но на такое никто не был способен…
Няня ей всегда говорила, что простить себя намного тяжелее, чем добиться прощения у кого-то другого, потому что другой со временем может об этом забыть, а ты будешь нести этот грех до конца дней, даже если он не будет таким тяжелым, каким казался изначально. Но ведь она смогла простить себя там, в клетке демона, так почему ей не становится легче? На душе все еще был груз: совесть продолжала мучить, убивать ее, а она ни чем не могла себе помочь, разве что… Признаться ему?.. Может, после того, как он узнает всю правду, ей станет проще?
Он подошел к ней и приобнял за плечи. Ему ничего не нужно было говорить: он и так знал, что на вопрос «Как ты себя чувствуешь?» она сухо ответит «Нормально». Ему казалось, что ее что-то мучает, но не понимал, что именно. Врачи, все как один, говорят, что это не болезнь, а депрессия, но как с ней бороться - не понимают. Она ничего не желает никому говорить, и в этом вся беда.
- Идем, тебе нужно отдохнуть, - взял ее за руку и потянул за собой, мягко, нежно, но настойчиво, а она не пошла. Осталась стоять на месте и ничего не говорила.
Повисла тишина, снова… Он смотрел на нее, а она следила, как капли стекают по стеклу.
- Что с тобой? – он опять попытался заговорить с ней: бесила гробовая тишина. Он хотел, чтобы она говорила, даже если и бред, но говорила, главное, чтобы не молчала. Так радовался, что жена мало говорит, а сейчас каждое слово из нее приходилось вытягивать силой. Лучше, если бы она была болтушкой, может быть, тогда врачи уже знали причину ее депрессии. Все прекрасно понимали, что дело в запечатанном демоне, но никто и понятия не имел, как ей помочь. Она отказывалась от помощи.
Хаширама тяжело вздохнул и, почти развернувшись, чтобы уйти, остановился: она упала на колени перед ним и плакала. Всхлипы тихо разносились по комнате. Он присел, погладил ее по голове и, взяв за руку, хотел поднять, но она не далась.
- Я не должна была становиться твоей женой. Не должна была… - дрожащий тихий голос заполнил комнату на какое-то мгновение, а потом исчез.
- Что ты такое говоришь?
- Я убийца: не заслуживаю того, чтобы называться твоей женой, - в ее голосе появились нотки жестокости. Дрожь пробежала по его телу, а она разрыдалась еще сильнее. Подняв спину, она села перед ним, так, чтобы он мог видеть ее заплаканные глаза.
Она несколько раз пыталась начать говорить, но голос пропал, ком застрял в горле, и ни один звук не мог слететь с ее уст. Гнетущая тишина росла, давя на присутствующих в комнате.
- Кого ты убила?
- Ребенка… - он похолодел, а ее взгляд опустел. Она знала, что он любит детей и очень хочет, чтобы у него были свои. Он не раз признавался ей в этом, а она просто улыбалась его словам…
- Чей он?
- Твой… - она выдавила из себя одно слово и запрокинула голову вверх, чтобы скрыть нахлынувшие слезы. Сердце разрывалось на куски, ведь она тоже ждала его и хотела защитить, но не смогла. Жизнь мужа ей оказалась ценнее, чем жизнь собственного ребенка, иначе она не пошла бы на такой риск…
Его лицо побледнело… Теперь все стало на свои места: он понял из-за чего она страдает и что скрывала от него последние два месяца. Ему даже в голову не могло такое придти, что Мито сможет убить своего ребенка. Что-то кольнуло прямо в сердце… Предательство? Обман? Как это назвать? Как назвать то, что она совершила? Как?..
- Я пыталась его защитить… Пыталась… Но техника не сработала, и он стал жертвой при запечатывании… Я ничем не могла ему помочь… - ее слова звучали отрывисто, она говорила их, как будто умирая, последние слова, самые важные в жизни, перед тем как уйти в мир иной.
Боль своей горечью вмешалась в коктейль ее эмоций. Последнее, что заставляло ее держаться – надежда, что простят и бремя станет чуточку легче. Хотя бы совесть не будет так сильно душить ее изнутри, и пустота затянется, оставив после себя всего лишь рубец, который со временем останется шрамом в ее душе.
Он встал, молча, ничего не говоря, и ушел. Лучше бы он на нее наорал, сделал что-нибудь, но только не ушел молча. Она не знала, чего ей ждать – готовилась к худшему…
***
Она помогала ему одевать длинные белые одежды, специально сшитые для главного торжества деревни. Сегодня глава клана Сенжу обретет звание Первого Хокаге Конохагакуре, а его жена станет Первой леди деревни. С того дня, он ни разу не заговорил с ней, больше не интересовался ее самочувствием, в спальне не появлялся, а она чахла в четырех стенах, как птица в клетке. Но жена обязана помочь мужу одеться для важного торжества – такова традиция, ее никто не станет нарушать, поэтому в полном молчании она делала свою работу.
Сегодня она нашла силы привести себя в порядок: собрать волосы, надеть не обычное домашнее кимоно, а праздничное, ведь ей придется присутствовать на торжестве, хочет она того или нет. Но никакие одеяния и прически никогда не скроют ее опухших и воспаленных глаз, мертвой бледности кожи, на которой черными пятнами залегают круги под глазами. Никакая косметика не спасет, правду не скроешь за маскою.
Он сел на стул, и Мито стала расчесывать его длинные волосы. Ее лицо было хорошо видно в зеркале. И он не мог не заметить того, что с ней произошло. Ему всегда казалось, что нет ничего на свете, что может ее довести до такого состояния, но он ошибался… Он перестал на нее злиться через пару дней после ссоры, теперь он никак не мог решить, что дальше им делать. Все иллюзии, которые он создал о ней, о ее идеале, вмиг разрушились. Сейчас он видел не ту девушку, в которую влюбился, и которая делала его счастливее просто тем, что смотрит на него. Ему ничего не стоило проанализировать сложившуюся ситуацию, он прекрасно понимал, что она пошла на эту жертву ради него. Мито рисковала своей жизнью, чтобы спасти его, она говорила, что пыталась защитить ребенка, но не смогла. Он умер, защищая свою мать, которая пыталась спасти не только его жизнь, но и жизни обычных жителей деревни, ведь Лис мог напасть на Коноху.
Мито осознано пошла на такой риск и раскаивалась за то, что сделала во благо тысяч невинных жизней. Она пронесет это бремя одна, до конца своих дней, и даже он, Хаширама, никогда не сможет понять, насколько ей тяжело нести такой груз на душе. Желание помочь, облегчить тяжесть этого бремени ни к чему не приведет: все зависит в первую очередь от нее самой. Она может простить себя, но все равно будет помнить об этом всю свою жизнь и уйдет в мир иной с мыслью о том, что она собственноручно приговорила своего ребенка к смерти…
- Я больше не сержусь на тебя, - произнес он тихо, встав со стула, когда она закончила. Она смотрела ему в глаза, сдерживая слезы, опять придется сыпать соль на рану, но это должно быть в последний раз…
- Я прощаю тебя, ведь ты шла на риск, и я с гордостью осознаю то, что мой ребенок, не родившись на свет, спас ценой своей жизни тысячи невинных, - брюнет обнял ее и прижал к себе. Она дрожала в его объятиях словно осенний лист на ветру.
- Прощаешь?.. – ее тихий голос раздался из глубины их объятий и она, подняв голову, посмотрела в его глаза цвета черного шоколада.
- Да, - он поцеловал ее в лоб и улыбнулся, ожидая улыбку в ответ, и она ему ее подарила. В тот момент с ее души упал груз, и стало понятно, что оставшаяся пустота начала затягиваться, медленно, но все же становилась меньше.
Наверное, именно в тот момент она смогла простить себя окончательно, после того, как услышала, что ее простили...
***
Они сидели на крыше их дома. Он все еще был в одеяниях Хокаге, а она была в белом кимоно, перевязанным красным оби. Целую ночь длился праздник в честь Первого Хокаге, и вот, когда все разошлись по домам, и деревня окунулась в тихий рай, они решили встретить вместе восход. Дул легкий северный ветерок, а солнце уже показывало свои первые лучи из-за холмов. Она сидела немного позади него, но он знал, что ее лицо озаряет улыбка, как и его.
Давно им не удавалось побыть наедине, ничего не говоря друг другу и зная, что оба счастливы. Пропали все тревоги, которые мучили последние месяцы. На смену безумию пришел покой, о котором все давно мечтали. Он был рад, что вся смута, накопившаяся внутри, начала рассеваться. Теперь больше нет никаких идеалов в его жизни, все предстало перед ним в своем истинном виде – и это радует. Научиться любить не только достоинства, но и недостатки, стало для него одной из главных целей в жизни. Нет идеальных людей – в этом и красота мира, существования…
Он не оборачивался к ней, потому что знал, что она, как и он, сейчас смотрит в сторону холмов, из-за которых с минуты на минуту должно появиться золотое солнце, чьи лучи уже рассеяли сумрак с улиц деревни и прогнали тьму с неба.
Из-за холмов появилась яркая, скользящая по небосводу, ослепительная звезда, несущая весть о том, что с пробуждающимся днем наступает новая жизнь для всего мира…
Начинается новая жизнь для них…
Автор: Finsternis.
Соавтор: Setsu.
Бета: firenze.
Гамма: общими силами.
Жанр: drama, angst.
Персонажи/пары: Хаширама Сенжу/Мито Узумаки, Тобирама Сенжу, Мадара Учиха.
Рейтинг: PG.
Предупреждения: не-AU, может OOC.
Статус: завершен.
Размер: мини.
Размещение: строго запрещено!
Дисклеймеры: Масаси Кишимото.
Содержание: Она, жертвуя всем, берет на свою душу бремя, которое придется пронести в себе всю жизнь. Не в силах простить себя, за принесенную жертву, она умирает, умирает медленно, изнутри…
От авторов: Приятного прочтения.
читать дальше
Приближаясь к долине, она слышала устрашающий рев, доносившийся с поля сражения. Чудовищная чакра заполнила собой округу и не позволяла ей дышать полной грудью. В ее голове появлялись догадки, кто мог излучать такое огромное количество черной ауры, и она боялась, что они верны.
Через мгновение перед ней предстал демон, чью чакру она ощущала все это время. Хаширама сдерживал Девятихвостого Лиса с помощью Мокутона, но дерево не ломалось от беспрерывных попыток демона вырваться. Она видела, как Мадара атаковал и как Хаширама, схитрив, смог снять контроль Учихи над Лисом. Настал ее момент действовать…
Спустившись в долину, она атаковала хвостатого с помощью взрывных печатей, чтобы приманить к себе - и это сработало. Демоны не любят взрывов, хотя они им не приносят никакого вреда. Хаширама заметил ее, но не успел произнести и слова, как Мадара, воспользовавшись его заминкой, вновь атаковал. Она же уводила Лиса в лес, чтобы выиграть для Хаширамы время и самой подготовиться к запечатыванию…
***
Осознание того, что произошло, пришло к ней не сразу. Лежа на земле, она старалась перетерпеть агонию, которая бушевала внутри нее. Ей казалось, что все ее внутренности выворачивает наизнанку, а в животе было ощущение того, что все, что там находилось, разрывали на маленькие куски. Печать сдерживала Лиса - он не мог вырваться, но если она сейчас умрет, то неизвестно, сколько ее тело сможет сопротивляться его воле.
Слезы душили ее не то от боли, не то от осознания того, что она стала убийцей… Сознание покидало ее, но последнее, что она сумела увидеть перед тем, как закрыть глаза: солнечные лучи, освещающие верхушки деревьев. Она почувствовала, что кто-то взял ее за руку…
Свет взял вверх над тьмой, и новый день набирал силы для жизни…
***
- Мама, расскажи сказку, - попросила маленькая девочка женщину, стоявшую у окна.
Небеса ее наказали за все, что она сделала в жизни. За ее ложь, убийства, огромную ненависть к людям. Ангелы все видели и покарали ее: она долго не могла родить ребенка, но и после того, как долгожданное чадо появилось на свет, женщина поняла, что не способна стать ей настоящей матерью. Ей не хватало терпения для собственного ребенка… После того, как в три месяца она попыталась убить девочку за то, что ребенок плакал, женщина осознала, что ее дочь воспитывать должен другой человек. Небеса остановили ее в тот злополучный вечер, дали шанс опомниться - и она им воспользовалась. Девочку с тех пор воспитывала няня, а она всего лишь следила за процессом…
Маленькая Мито всего лишь попросила сказку, а внутри женщины уже начинают бушевать эмоции. Она злится на ребенка и на саму себя, потому что не помнила ни одной сказки.
- Я не знаю ни одной сказки, но могу рассказать одну историю, - она повернулась к девочке, которая уже лежала в кровати и ждала, когда мама начнет свой рассказ.
Малышка была немногословна, но по ее глазам можно было прочесть все, что она хочет сказать. Женщина обошла комнату и затушила почти все свечи, оставив только те, что стояли недалеко от кровати. Она села рядом с девочкой и начала свой рассказ.
- Давным-давно, когда на свете ничего не существовало, кроме бездонной пустоты, которая с каждым днем становилась все больше и больше, грозясь поглотить в свою бездну Мир, появились Свет и Тьма – дети Мира. Они быстро заполнили пустоту, которая угрожала Миру. Но Тьма смогла заполнить большую часть, потому что была очень похожа на эту пустоту: она была такой же всепоглощающей.
Брат и сестра с самого детства были абсолютно разными. Свет был эталоном мужества, отваги, он считал, что наивысшее чувство – это любовь. В противовес брату Тьма была совсем другой: она считала, что хитрость и подлость должны быть главными качествами людей, а наивысшим чувством - ненависть.
Хоть Мир и поддерживал своего сына, но заставить себя убить любимую дочь не мог. Тьма пользовалась любовью отца и делала все, что ей вздумается. Однажды у нее родился сын - Хаос – и они вместе стали уничтожать все на своем пути. Прокрадываясь в человеческие сердца, заполняя собой ту пустоту, которая осталась в них, и самые разные чувства сковывали людские души. Злость, ненависть, эгоизм… Некоторые из этих качеств поселились в людях навсегда и передавались их детям, от детей к внукам и так далее.
Свет изо всех сил старался остановить сестру и ее сына, просил перестать искривлять человеческие души и сердца, но они не желали его слушать. Тогда Свет объявил войну Тьме и Хаосу и стал вселяться в человеческие души, проливая в них любовь, нежность, заботу, доброту. Это было подобно бальзаму, который не давал Тьме полностью окутать человеческие сердца. С тех пор идет вечная война Света и Тьмы, которая не закончится никогда, - женщина закончила свой рассказ. Она не стала забивать детскую головку вечной путаницей, что люди сами выбирают, на чей стороне в этой войне им быть. Она считала, что со временем девочка сама осознает это.
- Мама, а почему Мир не создал только Свет? Зачем ему нужна была Тьма?
- Дорогая, Свет и Тьма друг без друга не могут существовать. Потому что Свет никогда не появиться там, где нет Тьмы, а Тьма – там, где нет Света, - она встала с кровати, тем самым говоря, что рассказ окончен и нужно ложиться спать. Затушив одну из двух последних свечей, женщина неожиданно добавила: - Знаешь, если в твоем сердце когда-нибудь появится пустота, то заполни ее светом, а не тьмой, найди в себе силы простить себя. Тебя всегда должна переполнять любовь, в тебе не должно быть пустоты.
Свеча потухла, и девочка слышала лишь тихое шуршание кимоно по полу, когда ее мама шла к двери своей комнаты.
***
Он очнулся в комнате брата. Было темно, света совсем не было. Он попытался сесть, но тело его не слушалось. Мышцы сводило судорогой, а боль, которая осталась от его ран, не улучшала картину. Лежать пришлось долго, пока он не смог по отдельности разработать каждую конечность, пока не восстановил ток чакры по всему телу.
Вторая попытка сесть была успешна. Он медленно старался вспомнить все подробности той ночи, но память возвращалась к нему очень медленно. Ее приходилось восстанавливать, словно разрубленный пазл. Каждому воспоминанию пришлось подбирать, находить свое место – очень кровопролитная работа, если перед глазами нет целой картинки.
Вспомнив все события той ночи, его тело, как на автомате, ринулось к выходу из комнаты, но ослабленное и истощенное, оно не вынесло такой нагрузки - и он упал. Упал на колени, как раб, которого кинули к ногам хозяина. Он был рабом места, времени, обстоятельств, а хозяйкой его была судьба, коварная и злая женщина, которая не считалась ни с кем, кроме себя любимой. Но он не верил ни в какие сверхъестественные силы, он не верил в Богов и в то, что все в этой жизни предначертано кем-то свыше. Он верил в то, что, родившись, судьба начертила на его руке линию жизни: подарила ему время, а все «предназначения» - это только его выбор и больше ни чей.
Он поднялся с колен, но ослабленное тело еще не позволяло ему уверенно стоять на ногах. Оперевшись о стену и открыв дверь, он неуверенно вышел в пустой коридор. Путь его лежал к их спальне, ведь она должна быть там, если не рядом с ним…
Она действительно была в спальне. Ее длинные красные волосы разметались по белым подушкам. Неяркий свет, излучаемый свечами, придавал ее светлой коже мертвый вид, а темные круги, появившиеся несколько месяцев назад, сильнее подчеркивали болезненное состояние. Рядом с кроватью сидела ее няня, пожилая женщина, которая приехала сюда вместе с Мито.
- Доброй ночи, Хаширама-сама, - она подняла на него свой заплаканный взгляд и, не позволяя ему сказать ни слова, продолжила: - Без сознания вы пробыли чуть меньше двух суток. Ваши раны залечили медики, а все дела взял на себя Тобирама-сама. Мито-сан в сознание не приходила, по дороге домой у нее началось внутреннее кровотечение - медики его остановили… Но, к сожалению, госпожа чахнет на глазах: она вдруг перестала бороться за свою жизнь, - слабый голос женщины пропал в ночной тиши и, быстро встав с табуретки, на которой она сидела, удалилась из комнаты, оставив Хашираму одного с Мито.
Когда она проходила мимо него, он ее остановил на мгновение, прошептал «Спасибо» и отпустил. Эта женщина была очень скупа на разговоры, говорила всегда только по делу, и, порой, ей не нужно было задавать никаких вопросов: она сама их себе задаст и ответит. Хаширама ценил в ней это качество, такой же молчаливой была и Мито. Но сейчас он злился на девушку из-за этого. У него в душе поселилось чувство того, что ему она не все сказала, что должно быть продолжение многому, но теперь одной судьбе известно, когда закончится песок в ее часах.
Он взял руку Мито, ледяную, словно смерть. Ее руки всегда были холоднее его, но ледяными – никогда. Он осознавал, что смерть может уже дышать над ней... Она приходит тихо, как тьма, поглощающая последний свет.
Укрыв ее одеялом, он лег возле девушки, взяв ее за руку, потому что боялся, что рядом с ней может быть в последний раз…
***
Вокруг царила тьма. Единственное, что разбавляло всепоглощающий мрак, - слабый свет, излучаемый, видимо, догоравшей где-то вдали свечой. Она направилась к свету, в надежде найти выход и спасение, но, сделав пару шагов, оступилась и упала в воду. Упала на колени, словно рабыня, которую кинули к ногам хозяина. Она была рабыней места, времени, обстоятельств, а хозяйкой ее была судьба, коварная и злая женщина, которая не считалась ни с кем, кроме себя любимой. Но девушка знала, что судьба существует: она подобна дороге для путешественника. Кто-то пометил на карте места, которые обязательно нужно посетить, а вот сам путь выбирает человек. Все шаги в сторону, которые он сделает – это его выбор и, чего бы ни желала судьба, она не может изменить путь, избранный странником жизни. Так и она сейчас стояла на коленях в прохладной воде, не потому что над ней так злобно посмеялась судьба, а потому что это был ее выбор и ни чей больше.
Поднявшись с колен и одернув немного назад низ своего кимоно, девушка продолжила идти дальше. Всплески воды гулким эхом разносились по этому загадочному месту. По эху она смогла понять, что это место огромных размеров, предназначенное для кого-то очень большого.
Приближаясь к месту, из которого лился свет, она поняла, что она ошиблась насчет того, что его источником является догорающая свеча: свет был настолько ярким, что было видно, что ее окружает. Исключительно ничего она нового для себя не выяснила, разве что, она находилась в огромном коридоре, сделанном из металлических плит.
Вода становилась теплее, а воздух более сухим. Казалось, что впереди стоит огромная печь, которая согревает это странное место. Ей не было страшно, она абсолютно ничего не испытывала, никаких чувств, как будто их выключили. Была только пустота, которая сжигала ее изнутри, она росла, как дерево: сначала маленький росточек, а потом стала взрослым деревом, чей ствол не может охватить человек.
Она вышла из коридора и попала в огромное помещение. Перед ней сидел Девятихвостый Демонический Лис, запертый в огромной клетке. Он поменял позу, и теперь его морда была прямо перед ее лицом. В его глазах горели ярким огнем ненависть, злоба, жажда крови.
- Жалкая смертная, выпусти меня, - его устрашающий голос разнесся по помещению и грозным эхом ушел вглубь коридора.
Внутри нее начинали закипать эмоции. Это место рождало в ней гнев, ненависть и бесконечную ярость. С каждой минутой подавить чувства ей становилось тяжелее, ведь они заполняли пустоту, появившеюся в сердце, и рождали хаос в ее душе.
- Нет, - одно слово сорвалось с ее уст. Она не контролировала свои мысли и слова, стараясь подавить те эмоции, что захватывали душу.
Лис уговаривал ее выпустить его, обещал не тронуть деревню, но она не соглашалась. В голову лез всякий бред, она почему-то вспомнила, как мама ей рассказывала историю о Свете и Тьме, как на свитке с запечатывающей техникой были выведены несколько иероглифов. «Прости себя…» А Лис продолжал гнуть свою линию, старался вырваться, угрожал. Своей чакрой пытался сорвать печать, которая сдерживала двери клетки, но она ему не дала этого сделать. Она делала вещи на автомате, не обдумывая последствия.
- В тебе поселилась пустота, - начал Лис после пары минут молчания. – Среди твоей искренней нежности, заботы и любви к Хашираме появилась пустота. Зияющая дыра. А ведь это был твой осознанный выбор, - он посмеялся своим угрожающим то ли рыком, то ли хохотом.
Что-то кольнуло в ее груди. Она дотронулась рукой до своего живота… Внутри было пусто, а ведь раньше она чувствовала там жизнь…
- Твои жалкие попытки защитить его, оказались, как видишь, безуспешными, - издевательски продолжал Лис. Его чакра просочилась сквозь прутья клетки и окружила Мито. – Жертва должна быть, хотела ты того или нет. Но не всегда тот, кто использует технику, погибает, в последнюю секунду демон сам может выбрать себе сосуд. И я выбрал тебя, - он скалился, а в глазах была злость, жажда свободы и хаос.
Она понимала, что он специально ее провоцирует, но ничего не могла поделать с растущей внутри нее пустотой, заполняемой ненавистью и яростью к тому, кто отнял у нее самое дорогое. А Лис все продолжал бить по ее больным местам, окутывая все плотнее своей чакрой.
Девушка боролась с эмоциями, бушующими в ней. В голове начали всплывать моменты из прошлого, которые она хотела бы забыть. Иллюзия, созданная демоном, доводила ее до безумия: не оставалось сил бороться. Она видела свою мать, протягивала ей руку, хотела дотронуться до нее. Но одна картинка растаяла, давая новую: Хаширама играл с ребенком в саду за их домом. Мальчик увидел Мито и побежал к ней с раскрытыми руками, желая обнять ее.
Ее душили слезы: она приговорила к смерти своего ребенка, который не успел появиться на свет. В голове далеким эхом звучали слова мамы: «… Найди силы простить себя… должна переполнять любовь…»
В душе поселился хаос, заполняющий пустоту, образовавшуюся в ее сердце. Для любви почти не осталось места. Эта была война со своими чувствами, с их истинным лицом. Совесть сжигала ее изнутри, она горела в собственном теле. Мито понимала, что защитила тысячи жизней, пожертвовав одной, но ей было бы проще погибнуть вместе с ее не родившимся ребенком, чем сейчас здесь сгорать изнутри.
Он останется совсем один, без нее…
«Была глубокая ночь, она сидела на веранде своего нового дома и ждала мужа, который задерживался на собрании. По улице шел, присвистывая, Тобирама и, увидев жену своего брата, решил составить ей компанию. Он мало был с ней знаком, виделись они считанные разы, но она ему нравилась как жена главы клана.
- Доброй ночи, Мито-сан. Позволите?
- Да, конечно, Тобирама-сан. Буду очень вам признательна.
Он сел рядом с ней и продолжил разговор.
- Как вам в новом доме? Нравится? – он наблюдал за ней. Она часто во время разговора сидела с закрытыми глазами, редко смотрела на собеседника.
- Да, очень нравится. Клан очень приветливый, - она помолчала, но потом повернула голову в сторону Тобирамы и с нотками любопытства в голосе спросила: – Тобирама-сан, я понимаю, что об этом спрашивать некрасиво, но все же, ответьте мне на такой вопрос: почему вы до сих пор избегали меня? Я вам чем-то не нравлюсь?
На его лице застыло непонимание и некая растерянность: он не ожидал такого вопроса. Может то, что они до сих пор не могли поговорить, связано с тем, что он действительно ее избегал, сам того не осознавая.
- Мито-сан, вы мне нравитесь как достойная пара моего старшему брату. Но я вас не избегал, хотя порой я могу что-то делать и не давать отчета своим действиям. Простите, если это вас оскорбило.
- Нет-нет, что вы. Я просто решила, что вы боитесь вмешаться в мои отношения с Хаширамой, поэтому сторонитесь меня, - она больше на него не смотрела, ее взгляд был устремлен куда-то вдаль.
- В чем-то вы правы. Я действительно боялся и боюсь случайно влезть в ваши отношения, желая защитить брата. Но, видя, что вы, Мито-сан, делаете с ним, понимаю, что моя помощь здесь бессмысленна.
- Вы про что? – она вновь смотрела на него пронизывающим насквозь взглядом.
- Мне со стороны виднее, наверное. Но вы делаете его счастливее, увереннее в себе. На днях он мне признался, что никогда в жизни не был так счастлив, как сейчас, - он помолчал какое-то время и затем добавил: - Мито-сан, я могу вам сказать одну вещь точно: в нашей семье все однолюбы без исключения. И, поверьте, если в один день вас не станет, Хаширама либо сойдет с ума от горя, либо до конца своих дней больше никогда не будет счастлив. Он не жениться во второй раз, - младший Сенжу глубоко вздохнул, видимо, вспоминая о чем-то своем.
- Вы тоже однолюб, - это не был вопрос, это было утверждение. Девушка молчала, дожидаясь ответа собеседника, но тот только кивнул головой, и она продолжила. – Где же ваша избранница?
- Она погибла на войне, - он выдавил из себя эти слова. Даже у храброго мужчины есть больное место.
- Простите, я не знала…
- Ничего. Мое сердце разбито до конца моих дней, но сердце моего брата цело. Прошу, сделайте все, чтобы оно не разбилось.
- Я обещаю вам это…»
Она открыла глаза и увидела перед собой печать, которая сдерживала двери клетки Лиса. Еще чуть-чуть, и она сорвала бы печать, выпустила Лиса на свободу, лишила себя жизни и нарушила данное Тобираме обещание.
Хаширама стал ее опорой в жизни. Именно Хаширама сделал ее счастливой, и она понимала, что он все поймет и простит ее за то, что сделано во благо. Если простит он, то и она обязана себя простить. Хоть шрам останется на всю жизнь ярким воспоминанием о ее жертве, но разве не именно в этом заключался смысл техники? Запечатать демона на время в сосуде, взамен принести в жертву самое дорогое. Она думала, что это ее жизнь, но нет, самым дорогим был ее ребенок, ведь материнская любовь сильнее любой другой.
Гнев и ярость отступали, пустоты становилось меньше. Она простила себя, не до конца, но простила. Взамен пустоте вернулась ее любовь к дорогому человеку. Она стала сосудом, заполненным любовью, и не было в ней ненависти…
Она стояла напротив кипящей, словно масло, чакры лиса, которая приняла облик его морды. Он проклинал ее, угрожал, что уничтожит всех, кого она любит. Мито знала, что демон не вырвется из ее тела, пока в душе царит спокойствие и правят только наивысшие чувства.
- Сиди в клетке и не высовывайся, - она взмахнула рукой, и морда Кьюби исчезла.
Закрыла глаза, находясь в темнице демона, а когда открыла - оказалась дома…
***
Она стояла возле окна в спальне. Шел дождь, первый за это лето, жаркое, истощающее. Ее длинные красные волосы спадали с плеч. Она не стала их заплетать: не было никакого желания этого делать… Вообще, ничего не хотелось делать: любой звук, шорох раздражал. Все вокруг ее убивало, она сильно похудела, темные круги под глазами стали совсем черными.
Медики, которые ее осматривали, ничем не могли ей помочь. Они были без понятия, что за болезнь убивает девушку изнутри. А болезни никакой и не было, всего лишь совесть сжигала ее внутри. Мито понимала, что скрывать правду она не сможет, но и боялась сознаться: не хотела потерять того, кого любила. Ради него она смогла одолеть Лиса, но насколько хватит ее любви к нему, чтобы перебороть оставшуюся пустоту в душе, которая никак не хотела пропадать. Она была в отчаянии…
Тихо открылась дверь... Девушка не обернулась, просто хотела исчезнуть куда-нибудь, чтобы ее все забыли, чтобы это бремя она всю свою жизнь пронесла в себе одна. Но на такое никто не был способен…
Няня ей всегда говорила, что простить себя намного тяжелее, чем добиться прощения у кого-то другого, потому что другой со временем может об этом забыть, а ты будешь нести этот грех до конца дней, даже если он не будет таким тяжелым, каким казался изначально. Но ведь она смогла простить себя там, в клетке демона, так почему ей не становится легче? На душе все еще был груз: совесть продолжала мучить, убивать ее, а она ни чем не могла себе помочь, разве что… Признаться ему?.. Может, после того, как он узнает всю правду, ей станет проще?
Он подошел к ней и приобнял за плечи. Ему ничего не нужно было говорить: он и так знал, что на вопрос «Как ты себя чувствуешь?» она сухо ответит «Нормально». Ему казалось, что ее что-то мучает, но не понимал, что именно. Врачи, все как один, говорят, что это не болезнь, а депрессия, но как с ней бороться - не понимают. Она ничего не желает никому говорить, и в этом вся беда.
- Идем, тебе нужно отдохнуть, - взял ее за руку и потянул за собой, мягко, нежно, но настойчиво, а она не пошла. Осталась стоять на месте и ничего не говорила.
Повисла тишина, снова… Он смотрел на нее, а она следила, как капли стекают по стеклу.
- Что с тобой? – он опять попытался заговорить с ней: бесила гробовая тишина. Он хотел, чтобы она говорила, даже если и бред, но говорила, главное, чтобы не молчала. Так радовался, что жена мало говорит, а сейчас каждое слово из нее приходилось вытягивать силой. Лучше, если бы она была болтушкой, может быть, тогда врачи уже знали причину ее депрессии. Все прекрасно понимали, что дело в запечатанном демоне, но никто и понятия не имел, как ей помочь. Она отказывалась от помощи.
Хаширама тяжело вздохнул и, почти развернувшись, чтобы уйти, остановился: она упала на колени перед ним и плакала. Всхлипы тихо разносились по комнате. Он присел, погладил ее по голове и, взяв за руку, хотел поднять, но она не далась.
- Я не должна была становиться твоей женой. Не должна была… - дрожащий тихий голос заполнил комнату на какое-то мгновение, а потом исчез.
- Что ты такое говоришь?
- Я убийца: не заслуживаю того, чтобы называться твоей женой, - в ее голосе появились нотки жестокости. Дрожь пробежала по его телу, а она разрыдалась еще сильнее. Подняв спину, она села перед ним, так, чтобы он мог видеть ее заплаканные глаза.
Она несколько раз пыталась начать говорить, но голос пропал, ком застрял в горле, и ни один звук не мог слететь с ее уст. Гнетущая тишина росла, давя на присутствующих в комнате.
- Кого ты убила?
- Ребенка… - он похолодел, а ее взгляд опустел. Она знала, что он любит детей и очень хочет, чтобы у него были свои. Он не раз признавался ей в этом, а она просто улыбалась его словам…
- Чей он?
- Твой… - она выдавила из себя одно слово и запрокинула голову вверх, чтобы скрыть нахлынувшие слезы. Сердце разрывалось на куски, ведь она тоже ждала его и хотела защитить, но не смогла. Жизнь мужа ей оказалась ценнее, чем жизнь собственного ребенка, иначе она не пошла бы на такой риск…
Его лицо побледнело… Теперь все стало на свои места: он понял из-за чего она страдает и что скрывала от него последние два месяца. Ему даже в голову не могло такое придти, что Мито сможет убить своего ребенка. Что-то кольнуло прямо в сердце… Предательство? Обман? Как это назвать? Как назвать то, что она совершила? Как?..
- Я пыталась его защитить… Пыталась… Но техника не сработала, и он стал жертвой при запечатывании… Я ничем не могла ему помочь… - ее слова звучали отрывисто, она говорила их, как будто умирая, последние слова, самые важные в жизни, перед тем как уйти в мир иной.
Боль своей горечью вмешалась в коктейль ее эмоций. Последнее, что заставляло ее держаться – надежда, что простят и бремя станет чуточку легче. Хотя бы совесть не будет так сильно душить ее изнутри, и пустота затянется, оставив после себя всего лишь рубец, который со временем останется шрамом в ее душе.
Он встал, молча, ничего не говоря, и ушел. Лучше бы он на нее наорал, сделал что-нибудь, но только не ушел молча. Она не знала, чего ей ждать – готовилась к худшему…
***
Она помогала ему одевать длинные белые одежды, специально сшитые для главного торжества деревни. Сегодня глава клана Сенжу обретет звание Первого Хокаге Конохагакуре, а его жена станет Первой леди деревни. С того дня, он ни разу не заговорил с ней, больше не интересовался ее самочувствием, в спальне не появлялся, а она чахла в четырех стенах, как птица в клетке. Но жена обязана помочь мужу одеться для важного торжества – такова традиция, ее никто не станет нарушать, поэтому в полном молчании она делала свою работу.
Сегодня она нашла силы привести себя в порядок: собрать волосы, надеть не обычное домашнее кимоно, а праздничное, ведь ей придется присутствовать на торжестве, хочет она того или нет. Но никакие одеяния и прически никогда не скроют ее опухших и воспаленных глаз, мертвой бледности кожи, на которой черными пятнами залегают круги под глазами. Никакая косметика не спасет, правду не скроешь за маскою.
Он сел на стул, и Мито стала расчесывать его длинные волосы. Ее лицо было хорошо видно в зеркале. И он не мог не заметить того, что с ней произошло. Ему всегда казалось, что нет ничего на свете, что может ее довести до такого состояния, но он ошибался… Он перестал на нее злиться через пару дней после ссоры, теперь он никак не мог решить, что дальше им делать. Все иллюзии, которые он создал о ней, о ее идеале, вмиг разрушились. Сейчас он видел не ту девушку, в которую влюбился, и которая делала его счастливее просто тем, что смотрит на него. Ему ничего не стоило проанализировать сложившуюся ситуацию, он прекрасно понимал, что она пошла на эту жертву ради него. Мито рисковала своей жизнью, чтобы спасти его, она говорила, что пыталась защитить ребенка, но не смогла. Он умер, защищая свою мать, которая пыталась спасти не только его жизнь, но и жизни обычных жителей деревни, ведь Лис мог напасть на Коноху.
Мито осознано пошла на такой риск и раскаивалась за то, что сделала во благо тысяч невинных жизней. Она пронесет это бремя одна, до конца своих дней, и даже он, Хаширама, никогда не сможет понять, насколько ей тяжело нести такой груз на душе. Желание помочь, облегчить тяжесть этого бремени ни к чему не приведет: все зависит в первую очередь от нее самой. Она может простить себя, но все равно будет помнить об этом всю свою жизнь и уйдет в мир иной с мыслью о том, что она собственноручно приговорила своего ребенка к смерти…
- Я больше не сержусь на тебя, - произнес он тихо, встав со стула, когда она закончила. Она смотрела ему в глаза, сдерживая слезы, опять придется сыпать соль на рану, но это должно быть в последний раз…
- Я прощаю тебя, ведь ты шла на риск, и я с гордостью осознаю то, что мой ребенок, не родившись на свет, спас ценой своей жизни тысячи невинных, - брюнет обнял ее и прижал к себе. Она дрожала в его объятиях словно осенний лист на ветру.
- Прощаешь?.. – ее тихий голос раздался из глубины их объятий и она, подняв голову, посмотрела в его глаза цвета черного шоколада.
- Да, - он поцеловал ее в лоб и улыбнулся, ожидая улыбку в ответ, и она ему ее подарила. В тот момент с ее души упал груз, и стало понятно, что оставшаяся пустота начала затягиваться, медленно, но все же становилась меньше.
Наверное, именно в тот момент она смогла простить себя окончательно, после того, как услышала, что ее простили...
***
Они сидели на крыше их дома. Он все еще был в одеяниях Хокаге, а она была в белом кимоно, перевязанным красным оби. Целую ночь длился праздник в честь Первого Хокаге, и вот, когда все разошлись по домам, и деревня окунулась в тихий рай, они решили встретить вместе восход. Дул легкий северный ветерок, а солнце уже показывало свои первые лучи из-за холмов. Она сидела немного позади него, но он знал, что ее лицо озаряет улыбка, как и его.
Давно им не удавалось побыть наедине, ничего не говоря друг другу и зная, что оба счастливы. Пропали все тревоги, которые мучили последние месяцы. На смену безумию пришел покой, о котором все давно мечтали. Он был рад, что вся смута, накопившаяся внутри, начала рассеваться. Теперь больше нет никаких идеалов в его жизни, все предстало перед ним в своем истинном виде – и это радует. Научиться любить не только достоинства, но и недостатки, стало для него одной из главных целей в жизни. Нет идеальных людей – в этом и красота мира, существования…
Он не оборачивался к ней, потому что знал, что она, как и он, сейчас смотрит в сторону холмов, из-за которых с минуты на минуту должно появиться золотое солнце, чьи лучи уже рассеяли сумрак с улиц деревни и прогнали тьму с неба.
Из-за холмов появилась яркая, скользящая по небосводу, ослепительная звезда, несущая весть о том, что с пробуждающимся днем наступает новая жизнь для всего мира…
Начинается новая жизнь для них…
@темы: фанфики, Мито Узумаки, Мадара Учиха, Тобирама Сенжу, Хаширама Сенжу
среда, 04 июля 2012
Rather feel pain than nothing at all.
Название: Сад.
Автор: Finsternis.
Беты: Veritas, Vergilian.
Гаммы: Veritas, Vergilian.
Жанр: приключения, пейзаж, немного мистики и фантастики.
Персонажи/пары: Тен-тен, упоминаются Неджи и Ино.
Рейтинг: G.
Размер: мини.
Предупреждения: POV, AU, немного OOC.
Дисклеймеры: Масаси Кишимото.
Содержание: Говорят, что сны несут в себе скрытый смысл, тайну, которую должен разгадать их хозяин...
Статус: закончен.
Размещение: запрещено.
От автора: Спасибо всем, кто принимал участие в работе над фиком.
читать дальшеПрохладная осенняя ночь окутала деревню своим одеялом, рассыпав на небосклоне тысячи звезд. Полная луна освещала своим серебряным светом верхушки деревьев. Она заглянула и к озеру, отражаясь немым призраком на его водной глади. Мир был спокоен, ничего его не тревожило, он был идеален. Но всякому блаженству приходит конец.
Озорной ветерок нагнал тучи на ночное небо, в мгновение ока застелив небосвод серым покрывалом. Через какое-то время начал моросить дождь, он набирал силу и с каждой минутой становился сильнее. Ветер отчаянно ломал деревья, гнул ветки, чей треск напоминал хруст костей. В небе сверкали молнии, а за ними, как по сценарию, следовали непрерывные раскаты грома. В одном из домов мирно спала девушка. Ее кот, до смерти испугавшийся бури, прибежал к ней с жалобным криком. Он мяукал до тех пор, пока не разбудил хозяйку. Она проснулась, тяжело дыша, как будто ей снился кошмар, но, увидев животное, она почувствовала, что ее страх улетучился.
— Полосатик, серая ты морда! Что ты хочешь от меня? — пробурчала девушка. А кот, в свою очередь обрадовавшись победе, начал громко мурлыкать и ластиться, чтобы его погладили, таким образом выражая свою кошачью любовь. — Я тебя тоже люблю, солнце мое.
В связи с бурной ночной деятельностью Полосатика, желание спать у девушки пропало. Поэтому, чтобы скоротать время, она решила записать свой сон в тетрадку. И пока она тихонько ходила по комнате в поисках карандаша, который почему-то нашла на полке с разными свитками, вместо того, чтобы обнаружить его в полке с красками, кот не бездействовал. Он забрался на стол и сел на тетрадку хозяйки, поэтому довольно сильно напугал девушку, не сразу узнавшую друга в свете только что включенной лампы.
— Полосатик, ты придурок, и это еще слабо сказано! — пошутила девушка. Обиженный кот спрыгнул со стола и направился к кровати, решив поудобнее устроиться на ней. Девушка этим временем уже начинала свою запись. Она писала долго, иногда ее руки тряслись, иногда на лице появлялась улыбка. Закончив, она подошла к окну, наблюдая за происходящим. Гроза продолжала бушевать, все также сверкали молнии, и пел своим устрашающим басом гром. Дождь стучал ей в окно… нет, даже не стучал, а ломился, будто бы спасаясь от кого-то. Картина за окном быстро наскучила девушке, и она, решив доспать свои считанные часы, отправилась в постель.
Сегодня ночью мне снился сад. В этом саду росло великое множество цветов, но особенно много тут было роз.
Я подошла к одной из них. Лучезарные цветы меня приветствовали – шумели зелеными листочками, – солнечно-желтые бутоны раскрывались все больше и больше. Я не выдержала и кончиком пальца дотронулась до цветка, но пугливая красавица мигом закрыла свой бутон. Таким образом, цветок возмутился, ему, видимо, не понравилось мое прикосновение, но потом он снова раскрыл свой бутон, чтобы в столь прекрасном мире сыграть свою роль. Я еще какое-то время стояла и любовалась прекрасными желтыми розами. В неизвестном мире эти розы с блестящими шелковыми лепестками исполняют роль солнца, которого нет на ярко-голубом небе. Двинувшись дальше, я прошла кусты чайной розы, а за ними росли оранжевые цветы. У них был очень интересный цвет с темно-золотистым отливом, он получился из-за того, что куст рос под небольшим деревом сакуры. Ее ствол своим изгибом напоминал женский стан, а ветки, словно руки матери, укрывали розы цвета бронзы от мнимой опасности. Многие из них были покрыты нежными розовыми лепестками цветущего дерева.
Тропинка повела меня дальше, где-то недалеко бежал ручеек, потому что его успокаивающее пение очаровало все вокруг. Мне ужасно захотелось посмотреть на него. Он был такой озорной. В нем текла прозрачная ледяная водичка, от него приятно веяло прохладой. Сильный, жизнерадостный ручеек бежал мимо деревьев, огибал холмы и болтал с цветами.
Мое удивление сменилось восхищением и радостью. Я смеялась от всей души, так искренне, что совсем позабыла о том, где я. Мне было очень спокойно и хорошо. Моему смеху уделили свое внимание птички, которых до сих пор не было видно и слышно. Они запели чудные песни. Пели все: и птицы, и ручеек, и деревья, и цветы. Под восхитительное пение сада я продолжала свой путь. Следующими на своем пути я встретила лиловые розы. О, Господи! Как же они прекрасны! Они так красиво переливались на свету, а когда на них упала моя тень, их цвет приобрел такой восхитительных оттенок, как будто поверх лилового нанесли почти прозрачный слой светло-серой краски. Цветы своеобразно поздоровались со мной: закрыли свои бутоны, а потом опять раскрыли, будто посылали мне воздушные поцелуи.
Продолжив свой путь, я пришла к беседке, в которой решила немного передохнуть. Вокруг беседки росли синие розы. Ничего подобного я в своей жизни не встречала! Даже в цветочном магазине Ино, уверена, о таких не слышали! У волшебно-необычных роз был насыщенный темно-голубой цвет, а на лепестках капельки росы выглядели как бисер прозрачно-белого цвета. Мимо них протекал шутник-ручеек. Атласово-блестящие бутоны с неким воодушевлением рассказывали что-то ручейку, а тот в ответ смеялся. Пока я отдыхала в беседке, наблюдая за цветами, в моей голове пролетела первая мысль с того момента, как я здесь очутилась: «А не в раю ли я? Может, это райский сад, куда попадают святые души?!» Но я немедленно отогнала эти мысли, потому что если это райский сад, значит, я мертва, а я еще жить хочу. Я еще за Неджи замуж не вышла, детей не родила и не состарилась, как все люди...
Чтобы мысли подобного рода не забивали мне голову, я приняла решение продолжить изучение сказочного сада из неизвестного мне мира. Далее, на моем пути раскинулась поляна, на ней не было цветов, лишь трава. Сочная, ярко-зеленая. Она была очень мягкая. Каждая травинка словно пух. На них отдыхали божьи коровки, неподалеку от меня прыгал белый кролик. Над поляной кружили райские птички, которые иногда садились на неизвестные мне деревья, растущие вокруг поляны плотным кольцом. Тут из-под корней одного дерева вылез ежик с яблоком на спине. Он шел через полянку и успел напугать кролика. Видимо, у него сегодня день не задался или же он просто устал.
На этой поляне я почувствовала такое душевное спокойствие, какого никогда в своей жизни не ощущала. Но что-то меня заставляло идти дальше в прекрасный цветочный мир. И к моему удивлению на этот раз на моем пути оказались не цветы, а камни. Я пришла в каменный сад. В нем камни будто бы вырастали из-под земли, потому что как бы я ни старалась не спотыкаться о них и обступать, они все равно каким-то волшебным образом попадались мне под ноги. Поверхность камней была очень гладкой, как будто они очень долгое время лежали на днах океанов и морей. Один раз я встретила очень странные камни, в них было видно мое отражение, как в зеркале. Мне не очень понравился этот каменный сад, он меня немного пугал. Мне показалось, что камни в этом саду живые и всегда ищут момента помешать мне спокойно, без падений пройти. Когда я наконец-таки покинула его, я увидела знакомый ручеек. Только вот на этот раз он вел себя странно: вода поднялась и как будто бы звала меня последовать за нею. Какое-то время я сомневалась, но потом все-таки решила довериться живому ручейку. Следуя за ним, я постепенно перешла с зеленой травки на узкую дорожку. Она была выложена из самых различных камней. Они отличались не только размером, но и цветом. Некоторые выглядели как драгоценные камни, а другие были обычными камнями без всяких причуд.
Вскоре ручей привел меня на аллею алых роз. Кроваво-красные цветы меня никак не поприветствовали, как это делали другие. Они были обычными цветами, как в реальной жизни, они не могли говорить или посылать воздушные поцелуи. Но, несмотря на это, они выглядели очень пугающе: ярко-красные бутоны, как облитые кровью, бархатные лепестки с большими прозрачными каплями. Капли, как бисерины, были пришиты к живой ткани растения. Они совсем не двигались, как бы я не дергала цветок, как бы его не нагибала. За причиненное неудобство роза уколола меня своим шипом, и из моего пальца упало пару капель крови на бархатно-зеленые листья. В один миг капли воды начали двигаться, стекая с цветов. Но самое ужасное было то, что это вовсе была не вода, с цветов стекала кровь. Я испугалась, потому что ничего подобного никогда не видела. Я видела не раз, как мои товарищи истекали кровью, но чтобы цветы, алые розы, — никогда. Мои ноги понесли меня от этого кровавого места куда подальше, а за моей спиной розы, смывая с себя кровь, устрашающе смеялись мне в след. От увиденного мне стало плохо, начало подташнивать, но как только образ окровавленных цветов поблек перед моими глазами, все прошло. Ручеек, который меня сопровождал, уже не был прозрачным, кровь алых роз окрасила его в красный цвет, но через некоторое время от нее не осталось и следа. На этот раз он привел меня к холму, он был высокий, но чтобы не возвращаться к аллее, я решила забраться на него. Путь наверх был нелегким, но то, что я увидела взамен, подняло мой боевой дух, и я больше не чувствовала усталость. Я не хотела смотреть на то, что ждет меня впереди, поэтому я оглянулась назад. Перед моими глазами раскинулся райский сад. Он был бесконечен! Сад уходил далеко за горизонт, так далеко, что даже представить тяжело, где был его конец. Я увидела миллионы цветов. Где-то вдалеке я разглядела пруд или небольшое озеро, из которого брал свое начало ручей. Вокруг этого озера собрались животные, чтобы утолить жажду. Все зверюшки были небольшими, кроме белой тигрицы и ее тигренка. Они лежали в тени дерева, и мать умывала свое дитя, которое вырывалось из ее объятий. Я увидела и беседку, в которой отдыхала, и каменный сад, в котором постоянно двигались камни, и полянку, объятия которой несут невообразимое душевное спокойствие, и аллею кровавых роз. С этого холма они выглядели самыми обычными цветами, но я-то знала их зловещую тайну. Мой верный спутник, ручеек, оказывается, бежит по всей территории сада. Сколько же у него сил?!
С волшебного холма было видно абсолютно все, что жило и росло в саду! Я даже не могу подобрать слов, чтобы описать мой восторг, незабываемые эмоции. Ни один писатель, даже если будет использовать все языки мира, не сможет описать красоты, раскинувшейся передо мной. Ни один гениальный художник не сможет написать этот сад, не потому что мастерства не хватит. Там, где я раньше видела один цвет, содержатся еще тысячи оттенков. Все то, что я увидела, было божественно прекрасно. Когда я вспоминаю сад, картину, раскинувшуюся передо мной, у меня замирает сердце, я забываю, что надо дышать.
Что-то неизвестное, что преследовало меня на протяжении всего моего пути, заставило меня обернуться. И вид, который предстал передо мной, привел меня в ужас. Ручеек падал с холма и образовывал небольшой водопад, неподалеку от водопада росли кусты белых роз, а дальше... ничего не было, кроме сгоревших растений, тумана и мрака. Невиданная сила тащила меня вниз, хотя я совсем этого не хотела. Когда я спустилась с холма, мой страх приглушил звук падающей воды, а легкие брызги остудили его. Бросив взгляд на белые розы, я сразу же стала одержимой ими. Они меня манили своей красотой, околдовывали своими зелеными листочками, которые тянулись ко мне, будто желали пожать мне руку. Только вот не все цветы оказались такими прекрасными, как показалось с первого взгляда. Когда я подошла к ним, не все цветы мне обрадовались. Некоторые меня приветствовали и посылали воздушные поцелуи, а несколько и вовсе подмигнуло. Другие меня открыто игнорировали и, когда я смотрела на них, прятали свои бутоны. Третьи не обращали на меня никакого внимания, как бы я не пыталась их привлечь. А четвертые вообще нападали на меня, если я немного приближалась к ним. Белые розы вели себя как люди, это выглядело странно, но очень увлекало. У каждого цветка был свой характер, каждый был индивидуален, но, несмотря на внутренние различия, внешне они все были похожи. У всех были шелковые лепестки прозрачно-белого цвета, бутоны почти ничем не отличались. Но у каждого цветка оттенок был индивидуальным. У кого-то желтый, у кого-то фиолетовый или голубой, встречались даже серые или черные... Некоторые цветы украшали капельки воды, что вызывало у них гордость. Другие, у которых не было капелек, завидовали тем, у кого они были. Третьи просто росли в тени и надеялись на чудо. А остальные довольствовались тем, что у них было, и поэтому были самыми счастливыми среди остальных роз. Все без исключения цветы были такими грациозными, что никакая балерина с ними сравниться не могла, такими сильными, что даже горы были слабее их, такими ранимыми, что человеческие души на их фоне становились каменными и бесчувственными. Чувства белых роз были в несколько тысяч раз сильнее человеческих. Какие же они необычные! Наблюдать за белыми розами было очень интересно, я думала, что смотрю на обычных людей со стороны. Все мы такие разные и такие похожие в один момент. У каждого человека свои дела, так и у каждой белой розы были свои заботы. Я уже довольно долго пробыла в обществе белых роз и уже собиралась уходить, но не туда, где погиб сад, а обратно, чтобы найти выход. Как только я сделала шаг в сторону сада, передо мной возник старый серый кот.
— Не туда, мяу, идешь. Развернись, мяу, и иди дальше, мяу. Выход, мяу, ты найдешь только, мяу, по окончанию пути, мяу.
— Ты говоришь? — я была готова потерять сознание, никогда бы не подумала, что коты могут говорить.
— Да, мяу, говорю. А ты, мяу, думала, что, мяу, только люди говорят, мяу? Все говорят, мяу, просто ты их, мяу, не всегда понимаешь, — лениво промяукал кот. Он улегся на мягкую травку и стал умывать свои лапки, а потом и мордочку. Он, видимо, ждал моего ответа, но я не знала, что сказать.
— Эм... Так где выход из сада?
— Выход найдешь на, мяу, темной стороне сада, мяу. Ты увидишь, мяу, две дороги. Обе, мяу, ведут в одно место, мяу. Какую тебе выбрать, мяу, зависит полностью, мяу, от тебя. — После этих слов он махнул хвостом в сторону темного сада и, перейдя под куст белой розы, улегся там, чтобы поспать.
Я не хотела его больше тревожить, поэтому сразу направилась туда, где не было жизни и света. Мне казалось, что я попала в сказочный мир, как Алиса в страну Чудес. Но как бы там не было, выход я должна была найти, чтобы вернуться домой. Я шла не спеша, мои шаги были неуверенными, и коленки тряслись, но вскоре, как и говорил кот, я пришла к развилке двух дорог. Одна из них была выложена из золота, другая — из серебра. Я решила послушать внутренний голос и выбрала дорогу из серебра...
Было очень страшно идти мимо погибших в огне растений, под покровами тьмы и мрака. В этом месте правила смерть, потому что все в буквальном смысле пропитано ею. Вокруг была только смерть. И она здесь видимо была не одна... Я слышала предсмертные крики, рыдание, хрипы и стоны, устрашающий рев. Все в этом месте меня пугало, я тряслась от ужаса, переполнявшего меня. Силуэты сгоревших деревьев угрожающе нависали надо мной. За спиной я постоянно слышала шорохи, тихие, аккуратные шаги. Ощущала на себе чей-то испепеляющий злобный взгляд. Во мраке и тумане мне иногда виделись чьи-то янтарные глаза с узкими зрачками, но один раз на меня напали такие же глаза, только кроваво-красные. Мне было очень страшно, и я уже не просто шла быстрым шагом, а бежала, чтобы как можно скорее покинуть это ужасное место. Впереди началась буря, я слышала раскаты грома, шум дождя, видела молнии, которые изредка освещали путь. Буря двинулась в моем направлении, и за какие-то пару секунд я промокла насквозь. Дождь был очень сильным, дорога стала скользкой, и идти по ней было просто невозможно. Вдруг в нескольких метрах от меня молния ударила в сгоревшее дерево, и оно запылало, как сухое полено. Огонь перекидывался с одного дерева на другое, и все они горели, а дождь их не хотел спасать. Он, напротив, перестал лить, и на затянутом тучами небе сверкали только молнии, а в моих ушах эхом раздавался бас грома.
Наконец я пришла к стыку двух дорог: золотой и серебряной. Они еще пару метров вели меня вперед, а потом пропали, предоставив мою судьбу в объятия черной травы. Неожиданно путь мне перегородила стена из засохших растений. Я поразилась ее высоте, никогда не думала, что кустовые растения могут достигать таких высот. Именно в этот момент прямо над моей головой блеснула молния, осветив возле меня куст с одним единственным живым цветком в темных краях. Это была черная роза...
Прекрасный черный цветок рос одиноко на кусте. Совсем один он распускал свои бархатно-черные лепестки. Он тянулся к солнцу, которого не было в этом мире. Он тянулся к черному небу, к озорному ветерку, столь редко навещавшему его. Он хотел почувствовать капли дождя на своих лепестках, но капли дождя очень редко попадали на него. Никто не любил черный цветок в этом саду, в этом неизведанном мире. Он был совсем один. Одинокий черный бутон прекрасной розы был воплощением смерти, ненависти. Невообразимо красивый, он забирал жизнь у всего, что находилось в этом саду, точнее, на его темной стороне, дальше его силы проникнуть не могли. Если хотя бы капелька воды попадала на его лепестки, он радовался как ребенок. Ему нравилось, как капельки недвижно лежат на его лепестках и блестят при вспышке молнии или при свете огня, как драгоценные камни. Он так любил прохладу, которую они несут его бутону, он так это любил... Но когда капельки росы высыхали, цветок становился ужасом для всех жителей сада, он пожирал жизненные силы растений, он мучил их, не щадя. По его жилкам циркулировала жизнь с такой сумасшедшей силой, что любое растение могло ему позавидовать, но как только на него попадала капелька воды, он из демона превращался в ангела. В ангела, в черном, блестящем, бархатном одеянии и с детской душой. Я готова была им любоваться вечность. Меня уже не волновал огонь, меня уже ничего не волновало, я была в полной его власти. Я даже не знаю, откуда узнала о нем столько. Для меня во всем мире существовали только прекрасный черный бутон одинокой розы и я. Невольно я потянула руку к черному ангелу, хотела дотронуться до него хотя бы кончиком пальца, но...
— Не трогай его! — голос говорившего был пугающим, он как гром разнесся по всей округе. Мое сердце сжалось от страха, мурашки побежали по моей коже, у меня перехватило дыхание. Я вышла из транса, очень медленно развернулась, чтобы посмотреть на говорившего. Крик застрял в моем горле, я не могла сказать ни слова. Я была готова умереть, когда увидела кроваво-красные глаза с узкими зрачками, хищно, с ненавистью смотрящих на меня. Злобный оскал, который хотел крови. Длинные когти, мечтающие разодрать меня. Сильное тело, которому не составит труда придавить меня к земле. И черную лоснящуюся шерсть, которая блестела при вспышках молнии и окрашивалась в оранжево-красный цвет на фоне приближающегося пожара. Передо мной стояла сильная, кровожадная черная пантера.
— Отойди от цветка, иначе я тебя разорву на части, и твоя кровь омоет бутон, — прорычала черная кошка. И я аккуратно, без резких движений отошла от куста, чтобы не раздражать хищницу.
— Я... я просто искала выход, — промямлила я. Мои коленки тряслись от страха, а внутри все выворачивало наизнанку.
- Ты просто сейчас умрешь! – проревела пантера и сделала угрожающий шаг в мою сторону. Я побежала, пытаясь спастись от смерти, а она ринулась за мной. Мне казалось, что мое бегство бессмысленно, что большая кошка догонит меня в считанные секунды и разорвет на части. Но боги видимо были на моей стороне, и мне каким-то образом удалось от нее убежать и успеть скрыться на дереве, которое еще не съел пожар. Но это меня ненадолго спасло, ветер переменился и уже дул в мою сторону, а значит, и огонь стремительно быстро направлялся ко мне. Черной пантеры нигде не было видно, я уже подумала, что она решила меня пощадить и сама спасалась от огня, но, как оказалось, нет...
Огонь приближался стремительно быстро, и ствол соседнего деревца уже пылал в огне. На нем я разглядела животное, черного котенка, только он был крупнее и больше обычных котят. Он жалобно кричал. Я не выдержала, слезла с дерева и ринулась его спасать. Дерево было не очень высокое, и я, подпрыгнув, сняла малыша с ветки. Огонь подобрался к дереву, на котором я сидела, я побежала туда, где огня еще не было. Было темно, практически ничего не видно, поэтому я пару раз упала, огонь меня догонял, а сил бежать уже не было. Черное существо ревело от страха и ужаса, постоянно вырывалось из моих рук. Я решила залезть на дерево, потому что боялась, что пантера меня догонит и разорвет на куски.
Шли секунды, хаос, который окружал меня, не утихал. В один миг из огня вылетела черная пантера и ринулась прямо на дерево, на котором я сидела. Она подпрыгнула, вцепилась своими когтями в ствол и вырвала котенка из моих рук. Опустив бедное существо на землю, она прорычала мне уже более спокойно, чем раньше:
— Выход не далеко. Если бы ты не спасла моего сына, я тебя прямо здесь убила бы, а пока даю тебе шанс спастись. У тебя считанные минуты, пока я не спрячу его в безопасном месте. Выход — ворота, — указав лапой мне направление, пантера взяла за загривок своего сына и исчезла среди горящих деревьев. Тем временем я слезла с дерева и уже неслась в указанном черной пантерой направлении.
В этот раз огонь был уже быстрее меня. Он окружал меня со всех сторон, убивал все, что итак еле дышало. Пламя желало моей смерти. И наконец-то мои глаза увидели старые железные ворота. Подбежав к ним, я поняла, что они заперты. За моей спиной раздался рев, и, обернувшись, я увидела пантеру, жаждущую меня убить, она неслась в моем направлении и в скором времени должна была быть здесь. Хотя ворота были заперты, но расстояние между прутьями было довольно широкое, и я смогла пролезть между ними. Это не остановило хищницу, она вцепилась зубами в мое платье, пытаясь вернуть меня обратно, но ткань порвалась, и я упала во тьму...
Я летела во тьме, я летела куда-то вниз... Уже не было видно огня, пантеры или сада, вокруг была только тьма. Где-то вдалеке я слышала раскаты грома, шум дождя и свист ветра. Еще я услышала мяуканье Полосатика и с очередным раскатом грома проснулась. Я была дома, в своей постели, рядом со мной сидел Полосатик и мяукал, но, увидев, что я проснулась, начал мурлыкать. Весь мой страх мигом улетучился, я понимала, что в этом мире нет такого сада, алых и белых роз, нет передвигающихся камней, нет черной пантеры, а главное — нет черной розы...
К утру буря утихла, оставив после себя только лужи и сломанные ветки. Тучи ушли далеко на запад. Небо приобрело прекрасный цвет лазури с желто-розовыми прожилками. День только набирал силы, а жители деревни еще мирно спали. Воспользовавшись этим, по пустынным улицам прогуливалась черная пантера, а за ней весело бежал ее сынок. Она остановилась возле одного из домов и тихо зарычала, чтобы никого не разбудить. Окно на втором этаже раскрылось нараспашку, и кошка, взяв свое дитя за загривок, взлетела на второй этаж. Очень грациозно и тихо хищница опустилась на деревянный пол.
— Здравствуй, Дарина, я ждал тебя, — промурлыкал серый полосатый кот.
Черная кошка опустила котенка на пол и велела сидеть тихо, а после подняла свои янтарные глаза на Полосатика.
— Я тоже рада нашей встрече, Полосатик. Говори, для чего звал, и побыстрее, я не могу надолго покидать темную сторону Сада Жизни.
— Да, конечно, я понимаю. Спасибо, что оказала мне услугу. Думаю, Тен–тен ночное путешествие пойдет на пользу, а если нет, то я хотел бы его еще раз повторить...
— Нет. Я не намерена больше так рисковать. Мой сын чуть не погиб в пожаре. Я не собираюсь это повторять, — глухо прорычала Дарина. А ее сын, смирно сидевший возле ее лап, молча наблюдал за тем, как его мама сверлит взглядом смертного кота.
— Дарина, пожалуйста... Она должна научиться бороться со своим страхом, — умоляюще произнес Полосатик, но опасная кошка была не приступна. Перед тем как исчезнуть вместе с сыном, она посмотрела прямо в глаза домашнему коту и твердо произнесла:
— Я никогда этого не повторю. Никогда...
Автор: Finsternis.
Беты: Veritas, Vergilian.
Гаммы: Veritas, Vergilian.
Жанр: приключения, пейзаж, немного мистики и фантастики.
Персонажи/пары: Тен-тен, упоминаются Неджи и Ино.
Рейтинг: G.
Размер: мини.
Предупреждения: POV, AU, немного OOC.
Дисклеймеры: Масаси Кишимото.
Содержание: Говорят, что сны несут в себе скрытый смысл, тайну, которую должен разгадать их хозяин...
Статус: закончен.
Размещение: запрещено.
От автора: Спасибо всем, кто принимал участие в работе над фиком.
читать дальшеПрохладная осенняя ночь окутала деревню своим одеялом, рассыпав на небосклоне тысячи звезд. Полная луна освещала своим серебряным светом верхушки деревьев. Она заглянула и к озеру, отражаясь немым призраком на его водной глади. Мир был спокоен, ничего его не тревожило, он был идеален. Но всякому блаженству приходит конец.
Озорной ветерок нагнал тучи на ночное небо, в мгновение ока застелив небосвод серым покрывалом. Через какое-то время начал моросить дождь, он набирал силу и с каждой минутой становился сильнее. Ветер отчаянно ломал деревья, гнул ветки, чей треск напоминал хруст костей. В небе сверкали молнии, а за ними, как по сценарию, следовали непрерывные раскаты грома. В одном из домов мирно спала девушка. Ее кот, до смерти испугавшийся бури, прибежал к ней с жалобным криком. Он мяукал до тех пор, пока не разбудил хозяйку. Она проснулась, тяжело дыша, как будто ей снился кошмар, но, увидев животное, она почувствовала, что ее страх улетучился.
— Полосатик, серая ты морда! Что ты хочешь от меня? — пробурчала девушка. А кот, в свою очередь обрадовавшись победе, начал громко мурлыкать и ластиться, чтобы его погладили, таким образом выражая свою кошачью любовь. — Я тебя тоже люблю, солнце мое.
В связи с бурной ночной деятельностью Полосатика, желание спать у девушки пропало. Поэтому, чтобы скоротать время, она решила записать свой сон в тетрадку. И пока она тихонько ходила по комнате в поисках карандаша, который почему-то нашла на полке с разными свитками, вместо того, чтобы обнаружить его в полке с красками, кот не бездействовал. Он забрался на стол и сел на тетрадку хозяйки, поэтому довольно сильно напугал девушку, не сразу узнавшую друга в свете только что включенной лампы.
— Полосатик, ты придурок, и это еще слабо сказано! — пошутила девушка. Обиженный кот спрыгнул со стола и направился к кровати, решив поудобнее устроиться на ней. Девушка этим временем уже начинала свою запись. Она писала долго, иногда ее руки тряслись, иногда на лице появлялась улыбка. Закончив, она подошла к окну, наблюдая за происходящим. Гроза продолжала бушевать, все также сверкали молнии, и пел своим устрашающим басом гром. Дождь стучал ей в окно… нет, даже не стучал, а ломился, будто бы спасаясь от кого-то. Картина за окном быстро наскучила девушке, и она, решив доспать свои считанные часы, отправилась в постель.
Говорят, что сны несут в себе скрытый смысл, тайну, которую должен разгадать их хозяин... Я в это не верю, хотя...
Сегодня ночью мне снился сад. В этом саду росло великое множество цветов, но особенно много тут было роз.
Я подошла к одной из них. Лучезарные цветы меня приветствовали – шумели зелеными листочками, – солнечно-желтые бутоны раскрывались все больше и больше. Я не выдержала и кончиком пальца дотронулась до цветка, но пугливая красавица мигом закрыла свой бутон. Таким образом, цветок возмутился, ему, видимо, не понравилось мое прикосновение, но потом он снова раскрыл свой бутон, чтобы в столь прекрасном мире сыграть свою роль. Я еще какое-то время стояла и любовалась прекрасными желтыми розами. В неизвестном мире эти розы с блестящими шелковыми лепестками исполняют роль солнца, которого нет на ярко-голубом небе. Двинувшись дальше, я прошла кусты чайной розы, а за ними росли оранжевые цветы. У них был очень интересный цвет с темно-золотистым отливом, он получился из-за того, что куст рос под небольшим деревом сакуры. Ее ствол своим изгибом напоминал женский стан, а ветки, словно руки матери, укрывали розы цвета бронзы от мнимой опасности. Многие из них были покрыты нежными розовыми лепестками цветущего дерева.
Тропинка повела меня дальше, где-то недалеко бежал ручеек, потому что его успокаивающее пение очаровало все вокруг. Мне ужасно захотелось посмотреть на него. Он был такой озорной. В нем текла прозрачная ледяная водичка, от него приятно веяло прохладой. Сильный, жизнерадостный ручеек бежал мимо деревьев, огибал холмы и болтал с цветами.
Мое удивление сменилось восхищением и радостью. Я смеялась от всей души, так искренне, что совсем позабыла о том, где я. Мне было очень спокойно и хорошо. Моему смеху уделили свое внимание птички, которых до сих пор не было видно и слышно. Они запели чудные песни. Пели все: и птицы, и ручеек, и деревья, и цветы. Под восхитительное пение сада я продолжала свой путь. Следующими на своем пути я встретила лиловые розы. О, Господи! Как же они прекрасны! Они так красиво переливались на свету, а когда на них упала моя тень, их цвет приобрел такой восхитительных оттенок, как будто поверх лилового нанесли почти прозрачный слой светло-серой краски. Цветы своеобразно поздоровались со мной: закрыли свои бутоны, а потом опять раскрыли, будто посылали мне воздушные поцелуи.
Продолжив свой путь, я пришла к беседке, в которой решила немного передохнуть. Вокруг беседки росли синие розы. Ничего подобного я в своей жизни не встречала! Даже в цветочном магазине Ино, уверена, о таких не слышали! У волшебно-необычных роз был насыщенный темно-голубой цвет, а на лепестках капельки росы выглядели как бисер прозрачно-белого цвета. Мимо них протекал шутник-ручеек. Атласово-блестящие бутоны с неким воодушевлением рассказывали что-то ручейку, а тот в ответ смеялся. Пока я отдыхала в беседке, наблюдая за цветами, в моей голове пролетела первая мысль с того момента, как я здесь очутилась: «А не в раю ли я? Может, это райский сад, куда попадают святые души?!» Но я немедленно отогнала эти мысли, потому что если это райский сад, значит, я мертва, а я еще жить хочу. Я еще за Неджи замуж не вышла, детей не родила и не состарилась, как все люди...
Чтобы мысли подобного рода не забивали мне голову, я приняла решение продолжить изучение сказочного сада из неизвестного мне мира. Далее, на моем пути раскинулась поляна, на ней не было цветов, лишь трава. Сочная, ярко-зеленая. Она была очень мягкая. Каждая травинка словно пух. На них отдыхали божьи коровки, неподалеку от меня прыгал белый кролик. Над поляной кружили райские птички, которые иногда садились на неизвестные мне деревья, растущие вокруг поляны плотным кольцом. Тут из-под корней одного дерева вылез ежик с яблоком на спине. Он шел через полянку и успел напугать кролика. Видимо, у него сегодня день не задался или же он просто устал.
На этой поляне я почувствовала такое душевное спокойствие, какого никогда в своей жизни не ощущала. Но что-то меня заставляло идти дальше в прекрасный цветочный мир. И к моему удивлению на этот раз на моем пути оказались не цветы, а камни. Я пришла в каменный сад. В нем камни будто бы вырастали из-под земли, потому что как бы я ни старалась не спотыкаться о них и обступать, они все равно каким-то волшебным образом попадались мне под ноги. Поверхность камней была очень гладкой, как будто они очень долгое время лежали на днах океанов и морей. Один раз я встретила очень странные камни, в них было видно мое отражение, как в зеркале. Мне не очень понравился этот каменный сад, он меня немного пугал. Мне показалось, что камни в этом саду живые и всегда ищут момента помешать мне спокойно, без падений пройти. Когда я наконец-таки покинула его, я увидела знакомый ручеек. Только вот на этот раз он вел себя странно: вода поднялась и как будто бы звала меня последовать за нею. Какое-то время я сомневалась, но потом все-таки решила довериться живому ручейку. Следуя за ним, я постепенно перешла с зеленой травки на узкую дорожку. Она была выложена из самых различных камней. Они отличались не только размером, но и цветом. Некоторые выглядели как драгоценные камни, а другие были обычными камнями без всяких причуд.
Вскоре ручей привел меня на аллею алых роз. Кроваво-красные цветы меня никак не поприветствовали, как это делали другие. Они были обычными цветами, как в реальной жизни, они не могли говорить или посылать воздушные поцелуи. Но, несмотря на это, они выглядели очень пугающе: ярко-красные бутоны, как облитые кровью, бархатные лепестки с большими прозрачными каплями. Капли, как бисерины, были пришиты к живой ткани растения. Они совсем не двигались, как бы я не дергала цветок, как бы его не нагибала. За причиненное неудобство роза уколола меня своим шипом, и из моего пальца упало пару капель крови на бархатно-зеленые листья. В один миг капли воды начали двигаться, стекая с цветов. Но самое ужасное было то, что это вовсе была не вода, с цветов стекала кровь. Я испугалась, потому что ничего подобного никогда не видела. Я видела не раз, как мои товарищи истекали кровью, но чтобы цветы, алые розы, — никогда. Мои ноги понесли меня от этого кровавого места куда подальше, а за моей спиной розы, смывая с себя кровь, устрашающе смеялись мне в след. От увиденного мне стало плохо, начало подташнивать, но как только образ окровавленных цветов поблек перед моими глазами, все прошло. Ручеек, который меня сопровождал, уже не был прозрачным, кровь алых роз окрасила его в красный цвет, но через некоторое время от нее не осталось и следа. На этот раз он привел меня к холму, он был высокий, но чтобы не возвращаться к аллее, я решила забраться на него. Путь наверх был нелегким, но то, что я увидела взамен, подняло мой боевой дух, и я больше не чувствовала усталость. Я не хотела смотреть на то, что ждет меня впереди, поэтому я оглянулась назад. Перед моими глазами раскинулся райский сад. Он был бесконечен! Сад уходил далеко за горизонт, так далеко, что даже представить тяжело, где был его конец. Я увидела миллионы цветов. Где-то вдалеке я разглядела пруд или небольшое озеро, из которого брал свое начало ручей. Вокруг этого озера собрались животные, чтобы утолить жажду. Все зверюшки были небольшими, кроме белой тигрицы и ее тигренка. Они лежали в тени дерева, и мать умывала свое дитя, которое вырывалось из ее объятий. Я увидела и беседку, в которой отдыхала, и каменный сад, в котором постоянно двигались камни, и полянку, объятия которой несут невообразимое душевное спокойствие, и аллею кровавых роз. С этого холма они выглядели самыми обычными цветами, но я-то знала их зловещую тайну. Мой верный спутник, ручеек, оказывается, бежит по всей территории сада. Сколько же у него сил?!
С волшебного холма было видно абсолютно все, что жило и росло в саду! Я даже не могу подобрать слов, чтобы описать мой восторг, незабываемые эмоции. Ни один писатель, даже если будет использовать все языки мира, не сможет описать красоты, раскинувшейся передо мной. Ни один гениальный художник не сможет написать этот сад, не потому что мастерства не хватит. Там, где я раньше видела один цвет, содержатся еще тысячи оттенков. Все то, что я увидела, было божественно прекрасно. Когда я вспоминаю сад, картину, раскинувшуюся передо мной, у меня замирает сердце, я забываю, что надо дышать.
Что-то неизвестное, что преследовало меня на протяжении всего моего пути, заставило меня обернуться. И вид, который предстал передо мной, привел меня в ужас. Ручеек падал с холма и образовывал небольшой водопад, неподалеку от водопада росли кусты белых роз, а дальше... ничего не было, кроме сгоревших растений, тумана и мрака. Невиданная сила тащила меня вниз, хотя я совсем этого не хотела. Когда я спустилась с холма, мой страх приглушил звук падающей воды, а легкие брызги остудили его. Бросив взгляд на белые розы, я сразу же стала одержимой ими. Они меня манили своей красотой, околдовывали своими зелеными листочками, которые тянулись ко мне, будто желали пожать мне руку. Только вот не все цветы оказались такими прекрасными, как показалось с первого взгляда. Когда я подошла к ним, не все цветы мне обрадовались. Некоторые меня приветствовали и посылали воздушные поцелуи, а несколько и вовсе подмигнуло. Другие меня открыто игнорировали и, когда я смотрела на них, прятали свои бутоны. Третьи не обращали на меня никакого внимания, как бы я не пыталась их привлечь. А четвертые вообще нападали на меня, если я немного приближалась к ним. Белые розы вели себя как люди, это выглядело странно, но очень увлекало. У каждого цветка был свой характер, каждый был индивидуален, но, несмотря на внутренние различия, внешне они все были похожи. У всех были шелковые лепестки прозрачно-белого цвета, бутоны почти ничем не отличались. Но у каждого цветка оттенок был индивидуальным. У кого-то желтый, у кого-то фиолетовый или голубой, встречались даже серые или черные... Некоторые цветы украшали капельки воды, что вызывало у них гордость. Другие, у которых не было капелек, завидовали тем, у кого они были. Третьи просто росли в тени и надеялись на чудо. А остальные довольствовались тем, что у них было, и поэтому были самыми счастливыми среди остальных роз. Все без исключения цветы были такими грациозными, что никакая балерина с ними сравниться не могла, такими сильными, что даже горы были слабее их, такими ранимыми, что человеческие души на их фоне становились каменными и бесчувственными. Чувства белых роз были в несколько тысяч раз сильнее человеческих. Какие же они необычные! Наблюдать за белыми розами было очень интересно, я думала, что смотрю на обычных людей со стороны. Все мы такие разные и такие похожие в один момент. У каждого человека свои дела, так и у каждой белой розы были свои заботы. Я уже довольно долго пробыла в обществе белых роз и уже собиралась уходить, но не туда, где погиб сад, а обратно, чтобы найти выход. Как только я сделала шаг в сторону сада, передо мной возник старый серый кот.
— Не туда, мяу, идешь. Развернись, мяу, и иди дальше, мяу. Выход, мяу, ты найдешь только, мяу, по окончанию пути, мяу.
— Ты говоришь? — я была готова потерять сознание, никогда бы не подумала, что коты могут говорить.
— Да, мяу, говорю. А ты, мяу, думала, что, мяу, только люди говорят, мяу? Все говорят, мяу, просто ты их, мяу, не всегда понимаешь, — лениво промяукал кот. Он улегся на мягкую травку и стал умывать свои лапки, а потом и мордочку. Он, видимо, ждал моего ответа, но я не знала, что сказать.
— Эм... Так где выход из сада?
— Выход найдешь на, мяу, темной стороне сада, мяу. Ты увидишь, мяу, две дороги. Обе, мяу, ведут в одно место, мяу. Какую тебе выбрать, мяу, зависит полностью, мяу, от тебя. — После этих слов он махнул хвостом в сторону темного сада и, перейдя под куст белой розы, улегся там, чтобы поспать.
Я не хотела его больше тревожить, поэтому сразу направилась туда, где не было жизни и света. Мне казалось, что я попала в сказочный мир, как Алиса в страну Чудес. Но как бы там не было, выход я должна была найти, чтобы вернуться домой. Я шла не спеша, мои шаги были неуверенными, и коленки тряслись, но вскоре, как и говорил кот, я пришла к развилке двух дорог. Одна из них была выложена из золота, другая — из серебра. Я решила послушать внутренний голос и выбрала дорогу из серебра...
Было очень страшно идти мимо погибших в огне растений, под покровами тьмы и мрака. В этом месте правила смерть, потому что все в буквальном смысле пропитано ею. Вокруг была только смерть. И она здесь видимо была не одна... Я слышала предсмертные крики, рыдание, хрипы и стоны, устрашающий рев. Все в этом месте меня пугало, я тряслась от ужаса, переполнявшего меня. Силуэты сгоревших деревьев угрожающе нависали надо мной. За спиной я постоянно слышала шорохи, тихие, аккуратные шаги. Ощущала на себе чей-то испепеляющий злобный взгляд. Во мраке и тумане мне иногда виделись чьи-то янтарные глаза с узкими зрачками, но один раз на меня напали такие же глаза, только кроваво-красные. Мне было очень страшно, и я уже не просто шла быстрым шагом, а бежала, чтобы как можно скорее покинуть это ужасное место. Впереди началась буря, я слышала раскаты грома, шум дождя, видела молнии, которые изредка освещали путь. Буря двинулась в моем направлении, и за какие-то пару секунд я промокла насквозь. Дождь был очень сильным, дорога стала скользкой, и идти по ней было просто невозможно. Вдруг в нескольких метрах от меня молния ударила в сгоревшее дерево, и оно запылало, как сухое полено. Огонь перекидывался с одного дерева на другое, и все они горели, а дождь их не хотел спасать. Он, напротив, перестал лить, и на затянутом тучами небе сверкали только молнии, а в моих ушах эхом раздавался бас грома.
Наконец я пришла к стыку двух дорог: золотой и серебряной. Они еще пару метров вели меня вперед, а потом пропали, предоставив мою судьбу в объятия черной травы. Неожиданно путь мне перегородила стена из засохших растений. Я поразилась ее высоте, никогда не думала, что кустовые растения могут достигать таких высот. Именно в этот момент прямо над моей головой блеснула молния, осветив возле меня куст с одним единственным живым цветком в темных краях. Это была черная роза...
Прекрасный черный цветок рос одиноко на кусте. Совсем один он распускал свои бархатно-черные лепестки. Он тянулся к солнцу, которого не было в этом мире. Он тянулся к черному небу, к озорному ветерку, столь редко навещавшему его. Он хотел почувствовать капли дождя на своих лепестках, но капли дождя очень редко попадали на него. Никто не любил черный цветок в этом саду, в этом неизведанном мире. Он был совсем один. Одинокий черный бутон прекрасной розы был воплощением смерти, ненависти. Невообразимо красивый, он забирал жизнь у всего, что находилось в этом саду, точнее, на его темной стороне, дальше его силы проникнуть не могли. Если хотя бы капелька воды попадала на его лепестки, он радовался как ребенок. Ему нравилось, как капельки недвижно лежат на его лепестках и блестят при вспышке молнии или при свете огня, как драгоценные камни. Он так любил прохладу, которую они несут его бутону, он так это любил... Но когда капельки росы высыхали, цветок становился ужасом для всех жителей сада, он пожирал жизненные силы растений, он мучил их, не щадя. По его жилкам циркулировала жизнь с такой сумасшедшей силой, что любое растение могло ему позавидовать, но как только на него попадала капелька воды, он из демона превращался в ангела. В ангела, в черном, блестящем, бархатном одеянии и с детской душой. Я готова была им любоваться вечность. Меня уже не волновал огонь, меня уже ничего не волновало, я была в полной его власти. Я даже не знаю, откуда узнала о нем столько. Для меня во всем мире существовали только прекрасный черный бутон одинокой розы и я. Невольно я потянула руку к черному ангелу, хотела дотронуться до него хотя бы кончиком пальца, но...
— Не трогай его! — голос говорившего был пугающим, он как гром разнесся по всей округе. Мое сердце сжалось от страха, мурашки побежали по моей коже, у меня перехватило дыхание. Я вышла из транса, очень медленно развернулась, чтобы посмотреть на говорившего. Крик застрял в моем горле, я не могла сказать ни слова. Я была готова умереть, когда увидела кроваво-красные глаза с узкими зрачками, хищно, с ненавистью смотрящих на меня. Злобный оскал, который хотел крови. Длинные когти, мечтающие разодрать меня. Сильное тело, которому не составит труда придавить меня к земле. И черную лоснящуюся шерсть, которая блестела при вспышках молнии и окрашивалась в оранжево-красный цвет на фоне приближающегося пожара. Передо мной стояла сильная, кровожадная черная пантера.
— Отойди от цветка, иначе я тебя разорву на части, и твоя кровь омоет бутон, — прорычала черная кошка. И я аккуратно, без резких движений отошла от куста, чтобы не раздражать хищницу.
— Я... я просто искала выход, — промямлила я. Мои коленки тряслись от страха, а внутри все выворачивало наизнанку.
- Ты просто сейчас умрешь! – проревела пантера и сделала угрожающий шаг в мою сторону. Я побежала, пытаясь спастись от смерти, а она ринулась за мной. Мне казалось, что мое бегство бессмысленно, что большая кошка догонит меня в считанные секунды и разорвет на части. Но боги видимо были на моей стороне, и мне каким-то образом удалось от нее убежать и успеть скрыться на дереве, которое еще не съел пожар. Но это меня ненадолго спасло, ветер переменился и уже дул в мою сторону, а значит, и огонь стремительно быстро направлялся ко мне. Черной пантеры нигде не было видно, я уже подумала, что она решила меня пощадить и сама спасалась от огня, но, как оказалось, нет...
Огонь приближался стремительно быстро, и ствол соседнего деревца уже пылал в огне. На нем я разглядела животное, черного котенка, только он был крупнее и больше обычных котят. Он жалобно кричал. Я не выдержала, слезла с дерева и ринулась его спасать. Дерево было не очень высокое, и я, подпрыгнув, сняла малыша с ветки. Огонь подобрался к дереву, на котором я сидела, я побежала туда, где огня еще не было. Было темно, практически ничего не видно, поэтому я пару раз упала, огонь меня догонял, а сил бежать уже не было. Черное существо ревело от страха и ужаса, постоянно вырывалось из моих рук. Я решила залезть на дерево, потому что боялась, что пантера меня догонит и разорвет на куски.
Шли секунды, хаос, который окружал меня, не утихал. В один миг из огня вылетела черная пантера и ринулась прямо на дерево, на котором я сидела. Она подпрыгнула, вцепилась своими когтями в ствол и вырвала котенка из моих рук. Опустив бедное существо на землю, она прорычала мне уже более спокойно, чем раньше:
— Выход не далеко. Если бы ты не спасла моего сына, я тебя прямо здесь убила бы, а пока даю тебе шанс спастись. У тебя считанные минуты, пока я не спрячу его в безопасном месте. Выход — ворота, — указав лапой мне направление, пантера взяла за загривок своего сына и исчезла среди горящих деревьев. Тем временем я слезла с дерева и уже неслась в указанном черной пантерой направлении.
В этот раз огонь был уже быстрее меня. Он окружал меня со всех сторон, убивал все, что итак еле дышало. Пламя желало моей смерти. И наконец-то мои глаза увидели старые железные ворота. Подбежав к ним, я поняла, что они заперты. За моей спиной раздался рев, и, обернувшись, я увидела пантеру, жаждущую меня убить, она неслась в моем направлении и в скором времени должна была быть здесь. Хотя ворота были заперты, но расстояние между прутьями было довольно широкое, и я смогла пролезть между ними. Это не остановило хищницу, она вцепилась зубами в мое платье, пытаясь вернуть меня обратно, но ткань порвалась, и я упала во тьму...
Я летела во тьме, я летела куда-то вниз... Уже не было видно огня, пантеры или сада, вокруг была только тьма. Где-то вдалеке я слышала раскаты грома, шум дождя и свист ветра. Еще я услышала мяуканье Полосатика и с очередным раскатом грома проснулась. Я была дома, в своей постели, рядом со мной сидел Полосатик и мяукал, но, увидев, что я проснулась, начал мурлыкать. Весь мой страх мигом улетучился, я понимала, что в этом мире нет такого сада, алых и белых роз, нет передвигающихся камней, нет черной пантеры, а главное — нет черной розы...
К утру буря утихла, оставив после себя только лужи и сломанные ветки. Тучи ушли далеко на запад. Небо приобрело прекрасный цвет лазури с желто-розовыми прожилками. День только набирал силы, а жители деревни еще мирно спали. Воспользовавшись этим, по пустынным улицам прогуливалась черная пантера, а за ней весело бежал ее сынок. Она остановилась возле одного из домов и тихо зарычала, чтобы никого не разбудить. Окно на втором этаже раскрылось нараспашку, и кошка, взяв свое дитя за загривок, взлетела на второй этаж. Очень грациозно и тихо хищница опустилась на деревянный пол.
— Здравствуй, Дарина, я ждал тебя, — промурлыкал серый полосатый кот.
Черная кошка опустила котенка на пол и велела сидеть тихо, а после подняла свои янтарные глаза на Полосатика.
— Я тоже рада нашей встрече, Полосатик. Говори, для чего звал, и побыстрее, я не могу надолго покидать темную сторону Сада Жизни.
— Да, конечно, я понимаю. Спасибо, что оказала мне услугу. Думаю, Тен–тен ночное путешествие пойдет на пользу, а если нет, то я хотел бы его еще раз повторить...
— Нет. Я не намерена больше так рисковать. Мой сын чуть не погиб в пожаре. Я не собираюсь это повторять, — глухо прорычала Дарина. А ее сын, смирно сидевший возле ее лап, молча наблюдал за тем, как его мама сверлит взглядом смертного кота.
— Дарина, пожалуйста... Она должна научиться бороться со своим страхом, — умоляюще произнес Полосатик, но опасная кошка была не приступна. Перед тем как исчезнуть вместе с сыном, она посмотрела прямо в глаза домашнему коту и твердо произнесла:
— Я никогда этого не повторю. Никогда...
пятница, 09 декабря 2011
Rather feel pain than nothing at all.
Название: Партия.
Автор: Finsternis.
Бета: TEA.
Гамма: Marianna-sama.
Персонажи: Хаширама Сенджу, Мито Узумаки, упоминается Мадара Учиха.
Жанр: драма, ангст, немного психологии и романтики.
Рейтинг: G.
Предупреждение: POV, мало описаний.
Размер: мини.
Состояние: завершен.
Дисклаймер: Масаси Кишимото.
Размещение: категорически запрещено.
Саммари: На бумагах они были родными - в жизни чужими.
От беты: Фанфик бетил на скорую руку, так что наличие ошибок не исключаю.
От автора: Это подарок ко Дню Рождения моего близнеца. Понимаю, что подарок не самый лучший, но я надеюсь, что мне это простят.
От автора 2: Огромное Спасибо всем, кто помогал мне в работе с миником. Люди, Вы настоящие герои!
читать дальше
- Сыграем партию?
- Сыграем…
Коротко и бездушно. Впрочем, так всегда…
Ты никогда не отличалась многословностью, да и я дома мало говорю. Странно: живем вместе, почти не видим друг друга, не общаемся, даже спим в разных комнатах. Еще мужем и женой зовемся.
- Как самочувствие?
- Хорошо. Спасибо. Как твое?
- Неплохо. Спасибо.
Делаешь ход. Партия началась.
Интересно. Как мы до такого докатились? Детей у нас пока нет, да и я думаю, что рано поднимать этот вопрос… Мы года вместе не прожили, а уже спим в разных комнатах. Странно как-то… Хотя чему удивляться? Я постоянно в делах, как и ты, впрочем…
Походил в ответ.
Ты сидишь, как статуя, не шелохнешься даже. Глаза закрыты, дыхание легкое и ровное, тело расслабленно. Медленно открываешь глаза, смотришь на доску с фигурками. Тонкими, белыми пальчиками легко берешь фигурку и неслышно ставишь ее на другую клетку.
А ты всегда отличалась спокойствием, уравновешенностью, незаметностью. Если вспомнить нашу первую встречу, то можно сказать сразу, что если бы ты тогда не заговорила, то я тебя и не заметил. Кстати, когда это было? Год назад? Полтора? Два? Нет, два слишком много. Наверное, года полтора назад. Да-да, точно. Тогда проходил совет сильнейших кланов страны Огня. Тогда твой клан жил на территории нашей страны, потом перебрался в страну Водоворотов. Почему? Не знаю, а ты уходишь от ответа на этот вопрос.
Мой ход. Твой ответ - и сбита пешка.
Я сбил твою пешку. Знаю, что ты специально ее мне отдала. У тебя есть план, но какой?..
***
Ты опять напряжен. Руки сжаты в кулаки. Лицо нахмурено. Ищешь подвоха, пытаешься разгадать мою стратегию. Милый, ее нет. Мне не интересна игра, просто рядом с тобой лишние минуты побыть приятно. Почти не видимся, ты постоянно в работе, да и я тоже. Ночуешь в кабинете или в спальне рядом. Как давно мы перестали спать вместе? Последние месяца три я точно сплю одна. А нас еще мужем и женой называют.
Вывел слона на поле боя. У тебя есть план. У меня - только надежда.
Интересно, ты о детях думал? Понимаю, что ты, скорее всего, считаешь, что этот вопрос рано поднимать, но все же мне интересно…
Вывела слона. Какая-то странная игра получается. Обычно все бывает иначе.
Начался дождь. Так приятно слушать этот шум: он умиротворяет. Порыв ветра ворвался в комнату через открытое окно. Вздрогнула - ты заметил.
- Холодно?
Заботишься… Приятно…
- Немного.
Встаешь, подходишь к окну и закрываешь его. Только форточку открытой оставил: душно.
Конем сбил пешку, напал на слона.
Ты все-таки лучший стратег. Еще пару ходов и мне будет мат. Я знаю, как его избежать. Но стоит ли это делать? Может, стоит поддаться?.. Не знаю…
***
Сильная и слабая. Живая и мертвая. Такая разная. Глубокая…
Надо перестать думать о Мито. О ней можно и в другое время подумать, сейчас главное – игра. Надо подумать… Я конем напал на слона. Если она и дальше будет так несобранно играть, то в три хода ей можно мат поставить. Но это же Мито - с ней надо быть начеку. Она точно засекла этот момент и уже точно знает, как в свою пользу обыграть данную ситуацию и устранить угрозу мата. В таком случае проверим это. Если засекла, то собьет коня, если нет, то просто передвинет короля на безопасную позицию.
Ход конем. Шах.
- Тебе шах.
- Вижу.
Сбила коня ладьей.
Все-таки заметила угрозу. Но интересно, как ты будешь дальше действовать? У тебя есть шансы напасть на короля, но ты не хочешь этого делать. Неужели наскучила игра? Мне тебя не понять…
Ход слоном.
Ответ – Шах.
- Хаширама, тебе шах.
- Вижу.
Увел короля. Походила ферзем.
Хитрая… Еще чуть-чуть и мне мат поставишь. Но ты открылась, значит и у меня такие же шансы победить в сегодняшней партии. Тогда выиграем немного времени…
Походил слоном. Шах.
Увела короля, хотя могла сбить слона.
Напал конем на ферзя.
Увела его с критической точки. Ошибка.
Сбил твоего ферзя ладьей. Напала конем на моего.
Шах.
Увела короля.
Мат.
- Шах и мат.
Допустила две ошибки. Ты специально мне проиграла. Просто захотела - и проиграла. Зачем?..
***
Проиграла. В его черных глазах застыло непонимание. Не удивительно. Ты никогда меня не понимал, редко находил логическое объяснение некоторым моим поступкам или решениям. Просто немного улыбнусь, пожму плечами и пойду, займусь чем-нибудь…
***
- Ты проиграла.
- Знаю. Спасибо за игру. Я пойду, дела ждут.
- И тебе спасибо.
Легко поднялась, как пушинка в воздух. Тихо прошла по комнате и, закрыв за собой дверь, пропала с поля моего кругозора. Без тебя в комнате стало пусто.
***
Молодой человек, убрав фигурки и доску для игры, покинул комнату. Он искал ее, ту, которую видел всего пару минут назад, и ту, без которой в душе было пусто. Хаширама направился в их спальню, будучи полностью уверенным, что найдет свою жену там.
Он тихо вошел в светлую комнату, в которой не был несколько месяцев. Он оказался прав: она была здесь. Сидела на кровати, расчесывала длинные огненно-красные волосы, которые успела распустить до прихода мужа. Она его не слышала или просто не пожелала обратить внимание на то, как кто-то вошел в спальню.
- Мито… - тихо позвал он ее по имени. Девушка быстро обернулась, в глазах плясали искорки страха, испуга. Она не ожидала того, что он придет к ней.
- Хаширама… - тихий, немного хриплый голос на короткое мгновение заполнил комнату и бесследно исчез, как будто его тут не было.
Он ничего не ответил - обошел кровать и присел рядом с женой. Вглядываясь в ее глубокие, серые глаза, он пытался найти в них хоть что-нибудь, что поможет ему найти ответы на свои вопросы; но в ее глазах он ничего не смог увидеть. Даже собственного отражения.
Она смотрела в черные, бездонные глаза мужа, надеясь найти в них ответы на свои вопросы, но в его глазах она ничего не увидела. Даже собственного отражения.
- Мито-сама, вас просила позвать Юки-чан, - нарушил тишину звонкий голос прислуги.
Девушка резко повернула голову в сторону двери и, сообщив прислуге, что скоро придет, встала с кровати и, быстро собрав волосы, покинула спальню, оставив Хашираму одного.
***
Ушла… Без нее пусто. А она в комнате небольшую перестановку сделала. Вазы с цветами поставила - теперь понятно, откуда такой приятный аромат. А букеты, интересно, сама составляла? Конечно сама, она все делает самостоятельно. Темнеет, надо уже идти, работа ждет… Может вечером зайти?..
***
Странный сегодня день. Все так непривычно, необычно… Может это с полнолунием связано? На каждого луна по-своему воздействует?.. Я какая-то рассеянная сегодня. Все из рук валится. Надо собраться…
- … я не знаю, что с этим делать, Мито-сама.
Глупый вопрос, но все же… что она сказала только что? Все прослушала. Так, сейчас будем разбираться. Тонко намекну, чтобы она еще раз повторила сказанное. Как ни крути, это же Юки, она всегда все несколько раз повторяет. Кстати, который уже час?..
- Юки, который сейчас час?
- Седьмой, госпожа.
- Распорядитесь, чтобы ужин подали ровно в семь.
- Хорошо.
***
Стук в дверь.
- Хаширама-сама, ужин подан.
- У меня много работы, принесите мне его и извинитесь от моего лица перед Мито-сан.
- Хорошо.
Политика утомляет… И почему страна Травы не хочет идти на компромисс? Если так и дальше пойдет, то Мадара на следующей встрече этих идиотов голыми руками удушит, если, конечно, я этого не сделаю раньше, хотя нет, не сделаю. Я же не Учиха… Ладно, завтра это обсужу с Советом и Мадарой, может что-нибудь и придумаем... Что у нас дальше? Экономика…
***
О чем я вообще думала, когда попросила слугу позвать Харишаму к ужину? Если он сел за работу, то уже никто из «простых» смертных его из нее не вытащит… Что ж Хаширама Сенджу, сыграем другую партию, только вместо фигурок будем мы сами. Мой первых ход ты с легкостью отразил. Посмотрим, что ты предпримешь сейчас…
Видимо, мне совсем нечего делать? А может просто по мужу соскучилась?..
***
В кабинет тихонько вошли. Не хотят меня лишний раз беспокоить - я это ценю… Глаза болят. Видимо, надо быстрее заканчивать с работой и идти отдыхать, а то завтра придется слушать едкие насмешки Мадары по поводу моего внешнего вида. Как ему вообще удается делать всю свою работу, тренироваться и постоянно находится в тонусе? Учихи – выносливый народ, как и Сенджу. Но я уже выжал из себя все, что мог. Надо как-то разгружаться...
Кто-то тихо подошел сзади. Странно… Где катана? Ее рука. Фух… Значит, сюда лично Мито пришла…
- Ужин стынет.
- Знаю.
- Тебе помочь?
- Поесть?
- Нет, конечно. Я про работу.
- Нет, спасибо. Сам справлюсь.
- Ладно, только допоздна не засиживайся.
- Конечно.
Уходит… За один день я слишком часто видел как она уходит от меня как чужой человек. Наверное идет в свою… нашу спальню… Пусть отдыхает…
***
Закрылся… Совсем закрылся, не принимает никого в свой маленький мирок. Он начинает напоминать мне Мадару - такого же недосягаемого и закрытого.
Я свой ход уже сделала, теперь очередь за тобой. Но знай: я тебе поставлю мат в четыре хода, два из них уже сделаны…
***
Вроде бы все документы разобрал. Все-таки политика утомительное занятие, но от нее никуда не денешься: она затрагивает всех. Почти два часа ночи - пора бы уже отдохнуть. Может какой-нибудь свиток изучить?.. Стук в дверь.
- Войдите.
- Хаширама-сама, Мито-сама настоятельно просила вас отдохнуть.
- Я уже закончил. Спасибо Юки, можешь идти.
- Доброй ночи, Хаширама-сама.
- Доброй.
Черт, глаза слипаются. Наверное, свитков сегодня не изучу, пойду спать. Может к ней зайти?.. Пожелать спокойной ночи и пойти спать? Она всегда обо мне помнит, а я о ней почти не вспоминаю. Этот день не в счет. Он какой-то странный, не такой как все…
***
Он шел по коридору, совсем тихо. Порой половицы под ногами издавали неприятный, режущий слух звук. Но, не смотря на этот нюанс, в доме царила гробовая тишина.
Он чувствовал некое волнение, подходя к двери, ведущей в ее… их спальню. Аккуратно открыв дверь и очень тихо войдя в комнату, не проронив лишнего звука, он подошел к ней, стоящей у открытого окна.
Она смотрела на полную луну и не замечала, как медленно начинают неметь ее руки и как время от времени она вздрагивала - то ли от холода, то ли от волнения. Он подошел к ней тихо, словно кот, не желая нарушать ее спокойствия. Но она его слышала, она ждала его, хотела узнать, что он предпримет. Два хода из четырех уже сделаны, но надо дождаться следующего и запастись терпением, иначе игра затянется и у нее будет вероятность того, что она может и эту партию проиграть. Время тянулось - они все еще так и стояли: она смотрела на залитый лунным светом сад, а он просто смотрел ей в спину, не понимая, чего от этого ждет.
- Ты ведь меня слышала.
- Да, слышала.
Три из четырех.
***
Хаширама, ты сделал свой ход, теперь нужно только подобрать момент и нанести тебе сокрушительное поражение. Видимо, я слишком увлеклась этой игрой и забыла о своей главной цели... Тяжело себе признаться, но я по тебе соскучилась. Соскучилась по человеку, за которого вышла замуж не по любви, а по отцовскому настоянию; по человеку, который меня никогда не любил, который женился на мне только ради того, чтобы объединить в мирном союзе кланы Сенжу и Узумаки. Брак по расчету – ужасная вещь, но самое страшное в нем – одиночество.
Первые недели мы еще как-то общались, спали вместе, но потом вовсе перестали видится, спим в разных комнатах. Единственное, что еще заставляет нас быть ближе друг к другу, - это еженедельная партия в шахматы. Но сегодня все было не так, как всегда. Неужели между нами проскочила та самая искра, которая есть у влюбленных? Нет, такого быть не может, мы ведь не любим друг друга… А может, все меняется?..
***
Зачем я сюда пришел? Посмотреть на нее или мне что-то было нужно?.. Холодает. Лучше закрыть окно, а то она может заболеть…
- Тебя продуть может. Я закрою окно.
- Не продует. Мне тепло.
И что на такое ответить? Настоять на своем? Это Мито, она не ручная кошка, а очень дикая и опасная, ей перечить – себя в могилу свести. Я видел ее в гневе, это страшно было… Но все же надо закрыть окно: тучи собираются, порывы ветра очень холодные, она точно заболеет…
***
Брюнет закрыл окно, поправил занавески и повернулся к жене. А она все смотрела в сад, но через какое-то время кинула разочарованный взгляд на мужа и, развернувшись, направилась к кровати.
Она не обиделась - просто не знала, что ей делать с этим. Она была уверена, что все будет иначе, но просчиталась. Ее план рухнул - она может проиграть эту игру. Ведь… на бумагах они были родными - в жизни чужими. Горькая истина для обоих, которая может остаться с ними до конца дней, а ей этого не хотелось…
А он все стоял за ней и наблюдал. Он не любил такое состояние, когда не находил объяснение своим поступкам, своим внутренним желаниям. Наблюдая, как его жена ложится в постель, чем-то, видимо, расстроенная, ему захотелось лечь с ней рядом, обнять и не отпускать…
***
Стоит. Сейчас уйдет. Он не останется, потому что это Хаширама Сенжу. Сделал шаг, неуверенный, но шаг. Подошел к кровати. Хотя он и тихо ходит, я его слышу. Не забыла навыков шиноби – это хорошо… Уйдет, он точно уйдет… Я проиграла эту партию. Видимо, сегодня не мой день.
Он сел на кровать - сейчас что-то скажет, посидит немного, а потом уйдет. Лег, пододвинулся поближе ко мне… Чувствую его теплое дыхание на шее, так хорошо…
***
Не люблю я такие моменты, когда не нахожу объяснения своим поступкам, но с ней хорошо, легко…
- Я сегодня останусь.
Молчит. Удивлена? Нет никакой реакции. Мертвая, холодная, словно кукла. Не люблю, когда она такая…
***
Останется… Обнял… Тепло… Интересно, что он там пробормотал? Не разобрала… Может он мысли мои чудом прочтет? Вряд ли…
- Я скучал.
- И я соскучилась.
Шах и мат. Проиграла ли я партию или выиграла? А разве уже есть в этом смысл? Главное, что мы снова вместе…
Автор: Finsternis.
Бета: TEA.
Гамма: Marianna-sama.
Персонажи: Хаширама Сенджу, Мито Узумаки, упоминается Мадара Учиха.
Жанр: драма, ангст, немного психологии и романтики.
Рейтинг: G.
Предупреждение: POV, мало описаний.
Размер: мини.
Состояние: завершен.
Дисклаймер: Масаси Кишимото.
Размещение: категорически запрещено.
Саммари: На бумагах они были родными - в жизни чужими.
От беты: Фанфик бетил на скорую руку, так что наличие ошибок не исключаю.
От автора: Это подарок ко Дню Рождения моего близнеца. Понимаю, что подарок не самый лучший, но я надеюсь, что мне это простят.
От автора 2: Огромное Спасибо всем, кто помогал мне в работе с миником. Люди, Вы настоящие герои!
читать дальше
- Сыграем партию?
- Сыграем…
Коротко и бездушно. Впрочем, так всегда…
Ты никогда не отличалась многословностью, да и я дома мало говорю. Странно: живем вместе, почти не видим друг друга, не общаемся, даже спим в разных комнатах. Еще мужем и женой зовемся.
- Как самочувствие?
- Хорошо. Спасибо. Как твое?
- Неплохо. Спасибо.
Делаешь ход. Партия началась.
Интересно. Как мы до такого докатились? Детей у нас пока нет, да и я думаю, что рано поднимать этот вопрос… Мы года вместе не прожили, а уже спим в разных комнатах. Странно как-то… Хотя чему удивляться? Я постоянно в делах, как и ты, впрочем…
Походил в ответ.
Ты сидишь, как статуя, не шелохнешься даже. Глаза закрыты, дыхание легкое и ровное, тело расслабленно. Медленно открываешь глаза, смотришь на доску с фигурками. Тонкими, белыми пальчиками легко берешь фигурку и неслышно ставишь ее на другую клетку.
А ты всегда отличалась спокойствием, уравновешенностью, незаметностью. Если вспомнить нашу первую встречу, то можно сказать сразу, что если бы ты тогда не заговорила, то я тебя и не заметил. Кстати, когда это было? Год назад? Полтора? Два? Нет, два слишком много. Наверное, года полтора назад. Да-да, точно. Тогда проходил совет сильнейших кланов страны Огня. Тогда твой клан жил на территории нашей страны, потом перебрался в страну Водоворотов. Почему? Не знаю, а ты уходишь от ответа на этот вопрос.
Мой ход. Твой ответ - и сбита пешка.
Я сбил твою пешку. Знаю, что ты специально ее мне отдала. У тебя есть план, но какой?..
***
Ты опять напряжен. Руки сжаты в кулаки. Лицо нахмурено. Ищешь подвоха, пытаешься разгадать мою стратегию. Милый, ее нет. Мне не интересна игра, просто рядом с тобой лишние минуты побыть приятно. Почти не видимся, ты постоянно в работе, да и я тоже. Ночуешь в кабинете или в спальне рядом. Как давно мы перестали спать вместе? Последние месяца три я точно сплю одна. А нас еще мужем и женой называют.
Вывел слона на поле боя. У тебя есть план. У меня - только надежда.
Интересно, ты о детях думал? Понимаю, что ты, скорее всего, считаешь, что этот вопрос рано поднимать, но все же мне интересно…
Вывела слона. Какая-то странная игра получается. Обычно все бывает иначе.
Начался дождь. Так приятно слушать этот шум: он умиротворяет. Порыв ветра ворвался в комнату через открытое окно. Вздрогнула - ты заметил.
- Холодно?
Заботишься… Приятно…
- Немного.
Встаешь, подходишь к окну и закрываешь его. Только форточку открытой оставил: душно.
Конем сбил пешку, напал на слона.
Ты все-таки лучший стратег. Еще пару ходов и мне будет мат. Я знаю, как его избежать. Но стоит ли это делать? Может, стоит поддаться?.. Не знаю…
***
Сильная и слабая. Живая и мертвая. Такая разная. Глубокая…
Надо перестать думать о Мито. О ней можно и в другое время подумать, сейчас главное – игра. Надо подумать… Я конем напал на слона. Если она и дальше будет так несобранно играть, то в три хода ей можно мат поставить. Но это же Мито - с ней надо быть начеку. Она точно засекла этот момент и уже точно знает, как в свою пользу обыграть данную ситуацию и устранить угрозу мата. В таком случае проверим это. Если засекла, то собьет коня, если нет, то просто передвинет короля на безопасную позицию.
Ход конем. Шах.
- Тебе шах.
- Вижу.
Сбила коня ладьей.
Все-таки заметила угрозу. Но интересно, как ты будешь дальше действовать? У тебя есть шансы напасть на короля, но ты не хочешь этого делать. Неужели наскучила игра? Мне тебя не понять…
Ход слоном.
Ответ – Шах.
- Хаширама, тебе шах.
- Вижу.
Увел короля. Походила ферзем.
Хитрая… Еще чуть-чуть и мне мат поставишь. Но ты открылась, значит и у меня такие же шансы победить в сегодняшней партии. Тогда выиграем немного времени…
Походил слоном. Шах.
Увела короля, хотя могла сбить слона.
Напал конем на ферзя.
Увела его с критической точки. Ошибка.
Сбил твоего ферзя ладьей. Напала конем на моего.
Шах.
Увела короля.
Мат.
- Шах и мат.
Допустила две ошибки. Ты специально мне проиграла. Просто захотела - и проиграла. Зачем?..
***
Проиграла. В его черных глазах застыло непонимание. Не удивительно. Ты никогда меня не понимал, редко находил логическое объяснение некоторым моим поступкам или решениям. Просто немного улыбнусь, пожму плечами и пойду, займусь чем-нибудь…
***
- Ты проиграла.
- Знаю. Спасибо за игру. Я пойду, дела ждут.
- И тебе спасибо.
Легко поднялась, как пушинка в воздух. Тихо прошла по комнате и, закрыв за собой дверь, пропала с поля моего кругозора. Без тебя в комнате стало пусто.
***
Молодой человек, убрав фигурки и доску для игры, покинул комнату. Он искал ее, ту, которую видел всего пару минут назад, и ту, без которой в душе было пусто. Хаширама направился в их спальню, будучи полностью уверенным, что найдет свою жену там.
Он тихо вошел в светлую комнату, в которой не был несколько месяцев. Он оказался прав: она была здесь. Сидела на кровати, расчесывала длинные огненно-красные волосы, которые успела распустить до прихода мужа. Она его не слышала или просто не пожелала обратить внимание на то, как кто-то вошел в спальню.
- Мито… - тихо позвал он ее по имени. Девушка быстро обернулась, в глазах плясали искорки страха, испуга. Она не ожидала того, что он придет к ней.
- Хаширама… - тихий, немного хриплый голос на короткое мгновение заполнил комнату и бесследно исчез, как будто его тут не было.
Он ничего не ответил - обошел кровать и присел рядом с женой. Вглядываясь в ее глубокие, серые глаза, он пытался найти в них хоть что-нибудь, что поможет ему найти ответы на свои вопросы; но в ее глазах он ничего не смог увидеть. Даже собственного отражения.
Она смотрела в черные, бездонные глаза мужа, надеясь найти в них ответы на свои вопросы, но в его глазах она ничего не увидела. Даже собственного отражения.
- Мито-сама, вас просила позвать Юки-чан, - нарушил тишину звонкий голос прислуги.
Девушка резко повернула голову в сторону двери и, сообщив прислуге, что скоро придет, встала с кровати и, быстро собрав волосы, покинула спальню, оставив Хашираму одного.
***
Ушла… Без нее пусто. А она в комнате небольшую перестановку сделала. Вазы с цветами поставила - теперь понятно, откуда такой приятный аромат. А букеты, интересно, сама составляла? Конечно сама, она все делает самостоятельно. Темнеет, надо уже идти, работа ждет… Может вечером зайти?..
***
Странный сегодня день. Все так непривычно, необычно… Может это с полнолунием связано? На каждого луна по-своему воздействует?.. Я какая-то рассеянная сегодня. Все из рук валится. Надо собраться…
- … я не знаю, что с этим делать, Мито-сама.
Глупый вопрос, но все же… что она сказала только что? Все прослушала. Так, сейчас будем разбираться. Тонко намекну, чтобы она еще раз повторила сказанное. Как ни крути, это же Юки, она всегда все несколько раз повторяет. Кстати, который уже час?..
- Юки, который сейчас час?
- Седьмой, госпожа.
- Распорядитесь, чтобы ужин подали ровно в семь.
- Хорошо.
***
Стук в дверь.
- Хаширама-сама, ужин подан.
- У меня много работы, принесите мне его и извинитесь от моего лица перед Мито-сан.
- Хорошо.
Политика утомляет… И почему страна Травы не хочет идти на компромисс? Если так и дальше пойдет, то Мадара на следующей встрече этих идиотов голыми руками удушит, если, конечно, я этого не сделаю раньше, хотя нет, не сделаю. Я же не Учиха… Ладно, завтра это обсужу с Советом и Мадарой, может что-нибудь и придумаем... Что у нас дальше? Экономика…
***
О чем я вообще думала, когда попросила слугу позвать Харишаму к ужину? Если он сел за работу, то уже никто из «простых» смертных его из нее не вытащит… Что ж Хаширама Сенджу, сыграем другую партию, только вместо фигурок будем мы сами. Мой первых ход ты с легкостью отразил. Посмотрим, что ты предпримешь сейчас…
Видимо, мне совсем нечего делать? А может просто по мужу соскучилась?..
***
В кабинет тихонько вошли. Не хотят меня лишний раз беспокоить - я это ценю… Глаза болят. Видимо, надо быстрее заканчивать с работой и идти отдыхать, а то завтра придется слушать едкие насмешки Мадары по поводу моего внешнего вида. Как ему вообще удается делать всю свою работу, тренироваться и постоянно находится в тонусе? Учихи – выносливый народ, как и Сенджу. Но я уже выжал из себя все, что мог. Надо как-то разгружаться...
Кто-то тихо подошел сзади. Странно… Где катана? Ее рука. Фух… Значит, сюда лично Мито пришла…
- Ужин стынет.
- Знаю.
- Тебе помочь?
- Поесть?
- Нет, конечно. Я про работу.
- Нет, спасибо. Сам справлюсь.
- Ладно, только допоздна не засиживайся.
- Конечно.
Уходит… За один день я слишком часто видел как она уходит от меня как чужой человек. Наверное идет в свою… нашу спальню… Пусть отдыхает…
***
Закрылся… Совсем закрылся, не принимает никого в свой маленький мирок. Он начинает напоминать мне Мадару - такого же недосягаемого и закрытого.
Я свой ход уже сделала, теперь очередь за тобой. Но знай: я тебе поставлю мат в четыре хода, два из них уже сделаны…
***
Вроде бы все документы разобрал. Все-таки политика утомительное занятие, но от нее никуда не денешься: она затрагивает всех. Почти два часа ночи - пора бы уже отдохнуть. Может какой-нибудь свиток изучить?.. Стук в дверь.
- Войдите.
- Хаширама-сама, Мито-сама настоятельно просила вас отдохнуть.
- Я уже закончил. Спасибо Юки, можешь идти.
- Доброй ночи, Хаширама-сама.
- Доброй.
Черт, глаза слипаются. Наверное, свитков сегодня не изучу, пойду спать. Может к ней зайти?.. Пожелать спокойной ночи и пойти спать? Она всегда обо мне помнит, а я о ней почти не вспоминаю. Этот день не в счет. Он какой-то странный, не такой как все…
***
Он шел по коридору, совсем тихо. Порой половицы под ногами издавали неприятный, режущий слух звук. Но, не смотря на этот нюанс, в доме царила гробовая тишина.
Он чувствовал некое волнение, подходя к двери, ведущей в ее… их спальню. Аккуратно открыв дверь и очень тихо войдя в комнату, не проронив лишнего звука, он подошел к ней, стоящей у открытого окна.
Она смотрела на полную луну и не замечала, как медленно начинают неметь ее руки и как время от времени она вздрагивала - то ли от холода, то ли от волнения. Он подошел к ней тихо, словно кот, не желая нарушать ее спокойствия. Но она его слышала, она ждала его, хотела узнать, что он предпримет. Два хода из четырех уже сделаны, но надо дождаться следующего и запастись терпением, иначе игра затянется и у нее будет вероятность того, что она может и эту партию проиграть. Время тянулось - они все еще так и стояли: она смотрела на залитый лунным светом сад, а он просто смотрел ей в спину, не понимая, чего от этого ждет.
- Ты ведь меня слышала.
- Да, слышала.
Три из четырех.
***
Хаширама, ты сделал свой ход, теперь нужно только подобрать момент и нанести тебе сокрушительное поражение. Видимо, я слишком увлеклась этой игрой и забыла о своей главной цели... Тяжело себе признаться, но я по тебе соскучилась. Соскучилась по человеку, за которого вышла замуж не по любви, а по отцовскому настоянию; по человеку, который меня никогда не любил, который женился на мне только ради того, чтобы объединить в мирном союзе кланы Сенжу и Узумаки. Брак по расчету – ужасная вещь, но самое страшное в нем – одиночество.
Первые недели мы еще как-то общались, спали вместе, но потом вовсе перестали видится, спим в разных комнатах. Единственное, что еще заставляет нас быть ближе друг к другу, - это еженедельная партия в шахматы. Но сегодня все было не так, как всегда. Неужели между нами проскочила та самая искра, которая есть у влюбленных? Нет, такого быть не может, мы ведь не любим друг друга… А может, все меняется?..
***
Зачем я сюда пришел? Посмотреть на нее или мне что-то было нужно?.. Холодает. Лучше закрыть окно, а то она может заболеть…
- Тебя продуть может. Я закрою окно.
- Не продует. Мне тепло.
И что на такое ответить? Настоять на своем? Это Мито, она не ручная кошка, а очень дикая и опасная, ей перечить – себя в могилу свести. Я видел ее в гневе, это страшно было… Но все же надо закрыть окно: тучи собираются, порывы ветра очень холодные, она точно заболеет…
***
Брюнет закрыл окно, поправил занавески и повернулся к жене. А она все смотрела в сад, но через какое-то время кинула разочарованный взгляд на мужа и, развернувшись, направилась к кровати.
Она не обиделась - просто не знала, что ей делать с этим. Она была уверена, что все будет иначе, но просчиталась. Ее план рухнул - она может проиграть эту игру. Ведь… на бумагах они были родными - в жизни чужими. Горькая истина для обоих, которая может остаться с ними до конца дней, а ей этого не хотелось…
А он все стоял за ней и наблюдал. Он не любил такое состояние, когда не находил объяснение своим поступкам, своим внутренним желаниям. Наблюдая, как его жена ложится в постель, чем-то, видимо, расстроенная, ему захотелось лечь с ней рядом, обнять и не отпускать…
***
Стоит. Сейчас уйдет. Он не останется, потому что это Хаширама Сенжу. Сделал шаг, неуверенный, но шаг. Подошел к кровати. Хотя он и тихо ходит, я его слышу. Не забыла навыков шиноби – это хорошо… Уйдет, он точно уйдет… Я проиграла эту партию. Видимо, сегодня не мой день.
Он сел на кровать - сейчас что-то скажет, посидит немного, а потом уйдет. Лег, пододвинулся поближе ко мне… Чувствую его теплое дыхание на шее, так хорошо…
***
Не люблю я такие моменты, когда не нахожу объяснения своим поступкам, но с ней хорошо, легко…
- Я сегодня останусь.
Молчит. Удивлена? Нет никакой реакции. Мертвая, холодная, словно кукла. Не люблю, когда она такая…
***
Останется… Обнял… Тепло… Интересно, что он там пробормотал? Не разобрала… Может он мысли мои чудом прочтет? Вряд ли…
- Я скучал.
- И я соскучилась.
Шах и мат. Проиграла ли я партию или выиграла? А разве уже есть в этом смысл? Главное, что мы снова вместе…
@темы: фанфики, Мито Узумаки, Мадара Учиха, Хаширама Сенджу
четверг, 08 декабря 2011
Rather feel pain than nothing at all.
Название: Расцвет красоты.
Автор: Finsternis.
Бета: lelikas.
Гамма: lelikas.
Жанр: Vignette, Angst, Drama, Deathfic.
Персонажи: Мадара Учиха, Мисаки Учиха, упоминается Хаширама Сенджу.
Предупреждения: POV, OOC, Songfic.
Рейтинг: R.
Размер: мини.
Саммари: Ты – свет в моей тьме.
Статус: завершен.
Размещение: строго запрещено.
Дисклаймер: Масаси Кишимото.
От автора: Посвящается моей любимой подруге, Sakurako! Солнце мое, я очень сильно по тебе соскучилась! ^^
читать дальше
Ее глаза… Глаза моей любимой, родной, единственной… В них всегда бился огонек жизни, с самого первого ее дня в этом мире. Теплые, добрые, светлые черные глаза моего ангелочка, они всегда смотрели на меня с нежностью. Они никогда не злились, всегда были добры ко мне, никогда ничего не боялись. Непобедимый взгляд, которому я всегда подчинялся. Никогда не думал, что кто-то сможет сделать меня рабом… Но эти глазки, один раз взглянув на меня, заставили мою черную душу просветлеть, заставили мое сердце биться от радости. Они разбудили во мне жизнь, чувства, а главное - любовь.
Ты даже не представляешь, когда меня дали тебя подержать на руках, я совсем растерялся. Я был уверен, что у меня родится второй сын, но родилась ты. Как же я этому рад! Ты даже не представляешь, чего стоило мне сдержать тогда слезы счастья, когда я увидел твое ангельское личико. Малышка моя, твои бездонные глаза пролили свет в мою темную душу. Они с первой секунды своей жизни меня покорили… Навсегда! И эта война будет памятью о них…
До тех пор, как она появилась в моей жизни, ворвалась в нее, словно ураган, моя жизнь была скучна, банальна… Каждый день, прожитый до твоего появления, был всего-навсего обычным днем. В моей жизни все было предсказуемо, моя жизнь была моим желанием бессмертия, власти, была моей жаждой крови и смерти. Жизнь – мрак, до тебя, и жизнь – свет, с твоим появлением. Ты стала моим смыслом жизни, ты дала мне силы, чтобы жить, а не существовать. Ты внесла радугу в мою жизнь, одарила ее чувствами, растопила лед моего сердца, согрела мою душу. Только ты, никто другой...
Я помню все. Абсолютно все! Твои первые шаги, твое первое слово… Как же я был рад услышать из твоих уст: «Папа!», ты даже не представляешь, чего мне стоило сдержать слезы радости. Помню, как я, сидя поздно ночью в кабинете, разбирал кипы документов, а ты прибегала ко мне, садилась на колени и что-то рассказывала, а потом засыпала у меня на руках. Как же я тогда был счастлив! Ты как-то раз загрустила, сидя в нашем саду, а я начал за тебя переживать, мое сердце рвалось на куски, когда я видел тебя грустной. Мне было очень больно, я не знал, что тебе сказать, как тебя поддержать или утешить, а ты, увидев меня, подбежала ко мне, обняла крепко-крепко и разрыдалась. Тот вечер я провел только с тобой, наплевав на все: документы, важную встречу, мою жену - твою мать, твоего старшего брата - моего единственного наследника. Ведь ты не могла возглавить клан после моей смерти, а как бы я хотел тебя видеть на моем месте. Как же сильно я об этом мечтал!.. А они отняли тебя у меня!.. Эта война память о тебе, ангел мой…
Я всегда, смеясь, вспоминаю твои рассказы, о феях и эльфах, о разных мистических существах, о говорящих животных или о тобою выдуманных мирах. С каким воодушевлением ты всегда их рассказывала, иногда я даже верил твоему детскому лепету. Верил, что ты говорила с животными, что ты побеждала злых эльфов и была принцессой сказочной страны. Я всему верил! Потому что любил тебя, и буду любить вечно!
О Господи! Я помню, как ты на улице нашла котенка, совсем маленького, грязного и еле живого. Я помню, что ты тогда мне сказала, помню слово в слово: «Папуля, можно его оставить? Ну, пожалуйста! Он пришел ко мне и попросил его приютить. Я буду о нем заботиться, кормить и поить. Папочка, пожалуйста, разреши его оставить!» Ну, что я мог ответить, смотря в твои искренние глаза, полные надежды? Только: «Да, мой ангел, можешь оставить его». Я помню, как возмутился твой брат, и какой скандал закатила твоя мамаша, мол, я тебя люблю больше остальных. А что, солнышко мое? Это была правда! Столько лет прошло! Я даже не вспомню имя своей, некогда, жены. Не помню я и ее внешности, смутно помню, как выглядел твой брат, зато отчетливо помню тебя. Эта война, ангел мой, в память о твоих фантазиях…
Где-то ангелы кричат: "Прости! Прощай!"
Плавится душа как свеча…
Я помню твою первую любовь. Помню, как горестно ты плакала у меня на руках. В те дни мое сердце рвалось на части, душа кричала от боли, а слезы так и наворачивались на моих глазах, с каждых твоим всхлипом, тяжелым вздохом. Тебе тогда было очень больно, а мне в тысячи раз больнее. Неделю. Целую неделю ты не могла отойти от его предательства! Сначала ты страдала, затем остыла и возненавидела его, а потом вовсе ничего к нему не чувствовала. А я все это время ходил за тобой тенью. Я кормил тебя, выслушивал, баюкал, как в младенчестве. В моем сердце росла ненависть, желание отомстить тому подлецу, который тебя бросил. Но мне даже руки не пришлось марать, жизнь с ним сама разобралась. Он погиб на задании и весть о его смерти не вызвала у тебя ни одной эмоции.
Любовь причиняет боль, золотце мое. Любовь нас окрыляет для того, чтобы мы взлетели, а потом жестоко швыряет на скалы с невиданной высоты, чтобы мы разбивались в дребезги. Первая любовь разбила тебе сердце, уничтожила твою душу и напоследок сказала: «Прости, но я люблю другую… Прощай!» Сказала холодно и безразлично, как будто для нее твои чувства ничто. Но ничего, сокровище мое, я всегда был с тобой, и всеми силами старался облегчить твои муки. Надеюсь, тогда тебе было хоть чуть-чуть, но легче. Эта война в память о твоих чувствах…
Ты даже не представляешь, насколько ты была красива. Все прохожие всегда оборачивались тебе вслед, ведь ты была прекрасна. Твои бархатные, кошачьи глаза сводили с ума любого, твоим гибким, идеальным телом восхищались все. На тебя, доченька, не просто восхищенно смотрели, тобою бесконечно любовались. Твоя легкая, игривая походка манила за собой любого, длинные, черные, волнистые волосы, они как шелк, который очаровывал всех. Твоя красота затмевала все самое прекрасное в этом мире. Люди, мимо которых ты проходила, забывали дышать, я уверен, у них останавливалось сердце, когда ты на них смотрела. Я уверен.
Помню, тебе было лет пять, когда произошла битва в долине Завершения. Я тогда не погиб, но уже не был живым. Я стал бессмертным, помню, как ты обрадовалась, что я пришел домой. Помню, твои алые щечки, которые ты прижала к моему лицу, твои ручки, которыми ты меня обняла. Твои губки тогда мне многое говорили, они целовали меня в лоб, щеки и что-то постоянно лепетали. Как же ты тогда была прекрасна! Я тогда не слушал тебя, потому что был очень рад тому, что все же смог выжить и вернуться к тебе. Я так не хотел тебя покидать, но мне надо было это сделать. Я ушел, навсегда из своего дома, а ты, красавица моя, пошла за мной. Взяла какие-то вещи и котенка, которого принесла домой пару месяцев назад, и отправилась за мной. Я не знаю, сколько ты за мной шла, но через пару дней или недель я понял, что за мной кто-то идет. Это была ты. Уставшая, выбившаяся из сил, ты еле дышала, но все равно была тише воды и ниже травы. Помню твое чумазое личико, глаза полные слез. Когда я тебя увидел, мое сердце остановилось, я перестал дышать, кровь перестала течь по моим сосудам. Даже тогда ты была прекрасна. Ты всегда была божественно красива! Эта война в память о твоей красоте…
Доченька моя, у тебя всегда было много поклонников. Все они были влюблены в тебя, они любили тебя самой чистой душевной любовью, но ты была для них недосягаема. Ты была Богиней! Но, какой черт над тобой так жестоко пошутил!? Почему ты влюбилась в того, кто тебя никогда не любил? Почему твоей первой любовью был этот мерзавец!? Я не понимаю… Но время лечит. Ты через пару недель отошла и вернулась к жизни. Как я тогда был рад! Ты все взрослела, а я не старел. Мы решили, что ты будешь представлять меня, как старшего брата.
Я помню, как ты привела домой к нам своего избранника. Он мне сразу же понравился! Красивый, молодой, умный парень, который готов был тебя защитить в любой момент, а главное он тебя искренне любил. Я дал добро на брак. Помню, как ты выглядела в тот день! Ты вся светилась от счастья, и тебя даже не волновало то, что пару десяткой молодых людей покончили с собой в день твоей свадьбы, потому что любили тебя. А что? Я бы тоже на себя руки наложил! Ты ведь была умна, сильна и до ужаса божественно красива. Почему судьба опять над тобой решила посмеяться? Почему она отняла у тебя и мужа, через месяц после вашей свадьбы? «Я больше никогда никого не полюблю! Ты будешь единственным, кому будет принадлежать мое сердце, папочка! И мы всегда будем вместе! Правда?» - твои слова обжигают меня каждый раз, когда я их слышу в своей голове. Я ведь пообещал, что ты тоже станешь бессмертной, но так и не выполнил обещание… Мне не хватило всего-навсего нескольких недель. Эта война, котенок мой, во имя тебя и данного мною тебе обещания…
Разлилась по сердцу печаль
Я навеки твой, ты - ничья.
Твой последний день… Я помню его, как будто это было вчера. Утром мы сфотографировались на память, потом отправились на тренировку. Я опять тебе поддался - ты выиграла, а потом надулась. Ты тогда была очень смешная. Такая милая, родная, единственная. Ты – свет в моей тьме. Дома мы пообедали, повалялись на диване, и пошли гулять перед сном, ты очень любила гулять вечером…
Я совершил роковую ошибку, оставив тебя всего на пару минут без присмотра. Первый знал, что я жив, знал, что я опасен, знал, что ты со мной и что ты – моя душа. Он нанес удар прямо в мою душу. Он лично пронзил твою грудь своей катаной. Хаширама знал, что твоя смерть убьет меня. Я опоздал. Всего минута и ты была бы жива, но я опоздал. Твоя смерть - моя вина. Прости меня Мисаки*, прости… Ты же знаешь, что я люблю тебя, и всегда буду любить. Пожалуйста, прости меня… Я не хотел, чтобы все так вышло, не хотел… Эта война будет памятью о тебе! Она будет местью за твою смерть! Обещаю!..
Рассвет. Солнце уже пролило свои лучи, окрасив небо в желто-розовый цвет и осветив спящую землю. Природа уже начинала просыпаться, но птицы не пели. Все ждало чего-то ужасного, страшного… Где-то у подножия гор стоял небольшой каменный домик, а возле него был небольшой красивый садик. В этом саду, в тени сакуры, мирно спит уже долгое время прекрасная девушка, и только надгробная плита с ее именем может оповестить нам об этом. По саду раздались тихие шаги, возле надгробной плиты остановился мужчина в маске. Он опустил глаза полные боли, муки, одиночества, любви на надпись на плите. Тихо, еле слышно, прошептал:
- Я люблю тебя, ангел мой…
Мужчина достал из внутреннего кармана фотографию, на которой были изображены два человека: молодая девушка лет восемнадцати – девятнадцати и мужчина лет двадцати пяти. У девушки была очень приятная внешность: красивое лицо с добрыми, бездонными, черными глазами, длинные волнистые темные, почти черные, волосы, гибкий, как у кошки, стан. Она была похожа на мужчину стоявшего рядом. У них были одинаковые черные глаза, их улыбки были очень похожи, их кожа была цвета слоновой кости. Никто никогда не подумал бы, что на фотографии отец и дочь. Человек в маске повернул фотографию тыльной стороной к себе, где было написано аккуратным женским почерком: Мисаки Учиха и Мадара Учиха.
- Мисаки, я помню тот день. Прости, что не сдержал обещание, но ты все равно будешь жить вечно, в моем сердце и в моей душе… Родная моя, мы всегда будем вместе… Обещаю…
__________________________
Misaki (Мисаки) – (яп.) расцвет красоты.
02/07/2011
P.S. В тексте использовались слова из песни “Её глаза” группы Би2.
P.P.S. Большое Спасибо моей Бете, она меня очень выручила.
Автор: Finsternis.
Бета: lelikas.
Гамма: lelikas.
Жанр: Vignette, Angst, Drama, Deathfic.
Персонажи: Мадара Учиха, Мисаки Учиха, упоминается Хаширама Сенджу.
Предупреждения: POV, OOC, Songfic.
Рейтинг: R.
Размер: мини.
Саммари: Ты – свет в моей тьме.
Статус: завершен.
Размещение: строго запрещено.
Дисклаймер: Масаси Кишимото.
От автора: Посвящается моей любимой подруге, Sakurako! Солнце мое, я очень сильно по тебе соскучилась! ^^
читать дальше
Её глаза на звёзды не похожи,
В них бьётся мотыльком живой огонь…
В них бьётся мотыльком живой огонь…
Ее глаза… Глаза моей любимой, родной, единственной… В них всегда бился огонек жизни, с самого первого ее дня в этом мире. Теплые, добрые, светлые черные глаза моего ангелочка, они всегда смотрели на меня с нежностью. Они никогда не злились, всегда были добры ко мне, никогда ничего не боялись. Непобедимый взгляд, которому я всегда подчинялся. Никогда не думал, что кто-то сможет сделать меня рабом… Но эти глазки, один раз взглянув на меня, заставили мою черную душу просветлеть, заставили мое сердце биться от радости. Они разбудили во мне жизнь, чувства, а главное - любовь.
Ты даже не представляешь, когда меня дали тебя подержать на руках, я совсем растерялся. Я был уверен, что у меня родится второй сын, но родилась ты. Как же я этому рад! Ты даже не представляешь, чего стоило мне сдержать тогда слезы счастья, когда я увидел твое ангельское личико. Малышка моя, твои бездонные глаза пролили свет в мою темную душу. Они с первой секунды своей жизни меня покорили… Навсегда! И эта война будет памятью о них…
Ещё один обычный вечер прожит,
А с ней он каждый раз другой.
А с ней он каждый раз другой.
До тех пор, как она появилась в моей жизни, ворвалась в нее, словно ураган, моя жизнь была скучна, банальна… Каждый день, прожитый до твоего появления, был всего-навсего обычным днем. В моей жизни все было предсказуемо, моя жизнь была моим желанием бессмертия, власти, была моей жаждой крови и смерти. Жизнь – мрак, до тебя, и жизнь – свет, с твоим появлением. Ты стала моим смыслом жизни, ты дала мне силы, чтобы жить, а не существовать. Ты внесла радугу в мою жизнь, одарила ее чувствами, растопила лед моего сердца, согрела мою душу. Только ты, никто другой...
Я помню все. Абсолютно все! Твои первые шаги, твое первое слово… Как же я был рад услышать из твоих уст: «Папа!», ты даже не представляешь, чего мне стоило сдержать слезы радости. Помню, как я, сидя поздно ночью в кабинете, разбирал кипы документов, а ты прибегала ко мне, садилась на колени и что-то рассказывала, а потом засыпала у меня на руках. Как же я тогда был счастлив! Ты как-то раз загрустила, сидя в нашем саду, а я начал за тебя переживать, мое сердце рвалось на куски, когда я видел тебя грустной. Мне было очень больно, я не знал, что тебе сказать, как тебя поддержать или утешить, а ты, увидев меня, подбежала ко мне, обняла крепко-крепко и разрыдалась. Тот вечер я провел только с тобой, наплевав на все: документы, важную встречу, мою жену - твою мать, твоего старшего брата - моего единственного наследника. Ведь ты не могла возглавить клан после моей смерти, а как бы я хотел тебя видеть на моем месте. Как же сильно я об этом мечтал!.. А они отняли тебя у меня!.. Эта война память о тебе, ангел мой…
И пусть в её словах ни капли правды
Она божественно права…
Она божественно права…
Я всегда, смеясь, вспоминаю твои рассказы, о феях и эльфах, о разных мистических существах, о говорящих животных или о тобою выдуманных мирах. С каким воодушевлением ты всегда их рассказывала, иногда я даже верил твоему детскому лепету. Верил, что ты говорила с животными, что ты побеждала злых эльфов и была принцессой сказочной страны. Я всему верил! Потому что любил тебя, и буду любить вечно!
О Господи! Я помню, как ты на улице нашла котенка, совсем маленького, грязного и еле живого. Я помню, что ты тогда мне сказала, помню слово в слово: «Папуля, можно его оставить? Ну, пожалуйста! Он пришел ко мне и попросил его приютить. Я буду о нем заботиться, кормить и поить. Папочка, пожалуйста, разреши его оставить!» Ну, что я мог ответить, смотря в твои искренние глаза, полные надежды? Только: «Да, мой ангел, можешь оставить его». Я помню, как возмутился твой брат, и какой скандал закатила твоя мамаша, мол, я тебя люблю больше остальных. А что, солнышко мое? Это была правда! Столько лет прошло! Я даже не вспомню имя своей, некогда, жены. Не помню я и ее внешности, смутно помню, как выглядел твой брат, зато отчетливо помню тебя. Эта война, ангел мой, в память о твоих фантазиях…
Где-то ангелы кричат: "Прости! Прощай!"
Плавится душа как свеча…
Я помню твою первую любовь. Помню, как горестно ты плакала у меня на руках. В те дни мое сердце рвалось на части, душа кричала от боли, а слезы так и наворачивались на моих глазах, с каждых твоим всхлипом, тяжелым вздохом. Тебе тогда было очень больно, а мне в тысячи раз больнее. Неделю. Целую неделю ты не могла отойти от его предательства! Сначала ты страдала, затем остыла и возненавидела его, а потом вовсе ничего к нему не чувствовала. А я все это время ходил за тобой тенью. Я кормил тебя, выслушивал, баюкал, как в младенчестве. В моем сердце росла ненависть, желание отомстить тому подлецу, который тебя бросил. Но мне даже руки не пришлось марать, жизнь с ним сама разобралась. Он погиб на задании и весть о его смерти не вызвала у тебя ни одной эмоции.
Любовь причиняет боль, золотце мое. Любовь нас окрыляет для того, чтобы мы взлетели, а потом жестоко швыряет на скалы с невиданной высоты, чтобы мы разбивались в дребезги. Первая любовь разбила тебе сердце, уничтожила твою душу и напоследок сказала: «Прости, но я люблю другую… Прощай!» Сказала холодно и безразлично, как будто для нее твои чувства ничто. Но ничего, сокровище мое, я всегда был с тобой, и всеми силами старался облегчить твои муки. Надеюсь, тогда тебе было хоть чуть-чуть, но легче. Эта война в память о твоих чувствах…
Её сиянье затмевает солнце,
И замерзает кровь в её тени…
И замерзает кровь в её тени…
Ты даже не представляешь, насколько ты была красива. Все прохожие всегда оборачивались тебе вслед, ведь ты была прекрасна. Твои бархатные, кошачьи глаза сводили с ума любого, твоим гибким, идеальным телом восхищались все. На тебя, доченька, не просто восхищенно смотрели, тобою бесконечно любовались. Твоя легкая, игривая походка манила за собой любого, длинные, черные, волнистые волосы, они как шелк, который очаровывал всех. Твоя красота затмевала все самое прекрасное в этом мире. Люди, мимо которых ты проходила, забывали дышать, я уверен, у них останавливалось сердце, когда ты на них смотрела. Я уверен.
Помню, тебе было лет пять, когда произошла битва в долине Завершения. Я тогда не погиб, но уже не был живым. Я стал бессмертным, помню, как ты обрадовалась, что я пришел домой. Помню, твои алые щечки, которые ты прижала к моему лицу, твои ручки, которыми ты меня обняла. Твои губки тогда мне многое говорили, они целовали меня в лоб, щеки и что-то постоянно лепетали. Как же ты тогда была прекрасна! Я тогда не слушал тебя, потому что был очень рад тому, что все же смог выжить и вернуться к тебе. Я так не хотел тебя покидать, но мне надо было это сделать. Я ушел, навсегда из своего дома, а ты, красавица моя, пошла за мной. Взяла какие-то вещи и котенка, которого принесла домой пару месяцев назад, и отправилась за мной. Я не знаю, сколько ты за мной шла, но через пару дней или недель я понял, что за мной кто-то идет. Это была ты. Уставшая, выбившаяся из сил, ты еле дышала, но все равно была тише воды и ниже травы. Помню твое чумазое личико, глаза полные слез. Когда я тебя увидел, мое сердце остановилось, я перестал дышать, кровь перестала течь по моим сосудам. Даже тогда ты была прекрасна. Ты всегда была божественно красива! Эта война в память о твоей красоте…
Любой валет в её большой колоде
Падёт, как жертва ревности слепой…
Падёт, как жертва ревности слепой…
Доченька моя, у тебя всегда было много поклонников. Все они были влюблены в тебя, они любили тебя самой чистой душевной любовью, но ты была для них недосягаема. Ты была Богиней! Но, какой черт над тобой так жестоко пошутил!? Почему ты влюбилась в того, кто тебя никогда не любил? Почему твоей первой любовью был этот мерзавец!? Я не понимаю… Но время лечит. Ты через пару недель отошла и вернулась к жизни. Как я тогда был рад! Ты все взрослела, а я не старел. Мы решили, что ты будешь представлять меня, как старшего брата.
Я помню, как ты привела домой к нам своего избранника. Он мне сразу же понравился! Красивый, молодой, умный парень, который готов был тебя защитить в любой момент, а главное он тебя искренне любил. Я дал добро на брак. Помню, как ты выглядела в тот день! Ты вся светилась от счастья, и тебя даже не волновало то, что пару десяткой молодых людей покончили с собой в день твоей свадьбы, потому что любили тебя. А что? Я бы тоже на себя руки наложил! Ты ведь была умна, сильна и до ужаса божественно красива. Почему судьба опять над тобой решила посмеяться? Почему она отняла у тебя и мужа, через месяц после вашей свадьбы? «Я больше никогда никого не полюблю! Ты будешь единственным, кому будет принадлежать мое сердце, папочка! И мы всегда будем вместе! Правда?» - твои слова обжигают меня каждый раз, когда я их слышу в своей голове. Я ведь пообещал, что ты тоже станешь бессмертной, но так и не выполнил обещание… Мне не хватило всего-навсего нескольких недель. Эта война, котенок мой, во имя тебя и данного мною тебе обещания…
Разлилась по сердцу печаль
Я навеки твой, ты - ничья.
Твой последний день… Я помню его, как будто это было вчера. Утром мы сфотографировались на память, потом отправились на тренировку. Я опять тебе поддался - ты выиграла, а потом надулась. Ты тогда была очень смешная. Такая милая, родная, единственная. Ты – свет в моей тьме. Дома мы пообедали, повалялись на диване, и пошли гулять перед сном, ты очень любила гулять вечером…
Я совершил роковую ошибку, оставив тебя всего на пару минут без присмотра. Первый знал, что я жив, знал, что я опасен, знал, что ты со мной и что ты – моя душа. Он нанес удар прямо в мою душу. Он лично пронзил твою грудь своей катаной. Хаширама знал, что твоя смерть убьет меня. Я опоздал. Всего минута и ты была бы жива, но я опоздал. Твоя смерть - моя вина. Прости меня Мисаки*, прости… Ты же знаешь, что я люблю тебя, и всегда буду любить. Пожалуйста, прости меня… Я не хотел, чтобы все так вышло, не хотел… Эта война будет памятью о тебе! Она будет местью за твою смерть! Обещаю!..
Рассвет. Солнце уже пролило свои лучи, окрасив небо в желто-розовый цвет и осветив спящую землю. Природа уже начинала просыпаться, но птицы не пели. Все ждало чего-то ужасного, страшного… Где-то у подножия гор стоял небольшой каменный домик, а возле него был небольшой красивый садик. В этом саду, в тени сакуры, мирно спит уже долгое время прекрасная девушка, и только надгробная плита с ее именем может оповестить нам об этом. По саду раздались тихие шаги, возле надгробной плиты остановился мужчина в маске. Он опустил глаза полные боли, муки, одиночества, любви на надпись на плите. Тихо, еле слышно, прошептал:
- Я люблю тебя, ангел мой…
Мужчина достал из внутреннего кармана фотографию, на которой были изображены два человека: молодая девушка лет восемнадцати – девятнадцати и мужчина лет двадцати пяти. У девушки была очень приятная внешность: красивое лицо с добрыми, бездонными, черными глазами, длинные волнистые темные, почти черные, волосы, гибкий, как у кошки, стан. Она была похожа на мужчину стоявшего рядом. У них были одинаковые черные глаза, их улыбки были очень похожи, их кожа была цвета слоновой кости. Никто никогда не подумал бы, что на фотографии отец и дочь. Человек в маске повернул фотографию тыльной стороной к себе, где было написано аккуратным женским почерком: Мисаки Учиха и Мадара Учиха.
- Мисаки, я помню тот день. Прости, что не сдержал обещание, но ты все равно будешь жить вечно, в моем сердце и в моей душе… Родная моя, мы всегда будем вместе… Обещаю…
__________________________
Misaki (Мисаки) – (яп.) расцвет красоты.
02/07/2011
P.S. В тексте использовались слова из песни “Её глаза” группы Би2.
P.P.S. Большое Спасибо моей Бете, она меня очень выручила.
@темы: Мадара Учиха, Хаширама Сенджу, Фанфики